Адам хватает меня за руку:
— Что происходит?
Не оборачиваясь, я говорю ему:
— Тсс!
— Тогда прокурор может продолжать.
Янсдоттер сосредоточенно листает свои бумаги. Помощник указывает ей на что-то в них, делает жесты руками.
— Не понимаю, Амина, — говорит прокурор. — Почему вы не рассказали все это полиции?
— Я не могла.
— А теперь вы можете?
— Я должна, — отвечает Амина. — Ради Стеллы.
Прокурор снова поднимает ручку и подносит ее к подбородку.
— Что произошло после… — Она проглатывает последнее слово. — Что произошло потом, Амина? Вы поехали с Кристофером Ольсеном обратно в Лунд?
— Всю дорогу в машине я ревела. Но у меня не было выбора.
— Почему? Вы могли бы…
— Я так перепугалась! — прерывает ее Амина. — Тут я поняла, что все, о чем рассказывала Линда Лукинд, — правда. Кристофер Ольсен действительно был психопатом. Я пыталась отправить эсэмэску Стелле, но Крис заметил это и отнял у меня телефон. Если бы я только добралась до города, то сбежала бы при малейшей возможности. В сумочке у меня был перцовый баллончик, и я подумала, что если пшикну, когда Крис остановит машину, то смогу выпрыгнуть и убежать.
Йенни Янсдоттер подается вперед, опираясь на локти:
— Почему у вас в сумочке лежал перцовый баллончик?
— Он у меня всегда с собой. Девушка всегда должна быть готова защищаться.
По лицу Янсдоттер видно, что ее не слишком убедил этот ответ, однако она молча делает небольшую отметку в своих бумагах. Потом просит Амину рассказать, что произошло, когда Кристофер Ольсен остановил машину у своего дома.
— В ту секунду, как он заглушил мотор, я пшикнула в него из баллончика. Схватила свой мобильник и попыталась открыть дверь, но она не поддавалась. Крис кричал: «Глаза! Мои глаза!» Наконец я нашла кнопку открывания дверей и кинулась бежать изо всех сил. Никогда в жизни мне не было так страшно. Я была уверена, что он убьет меня, если догонит.
— В какую сторону вы побежали?
— Понятия не имею, я просто побежала прочь. Помню, что я видела перед собой «Польхем» — в смысле, гимназию, но в остальном в голове у меня все смешалось.
— А Кристофер Ольсен, что сделал он?
— В первый раз, когда я обернулась, он сидел в машине. Но потом я увидела, что он выбрался наружу. Я знала, что он гонится за мной, так что я бежала, сколько хватило сил.
Янсдоттер пытается задать еще один вопрос, но Амина не дает ей и слова вставить.
— На парковке у боулинга я заметила компанию парней. Так что я затормозила и пошла к станции, спрятавшись за ними. Я все время оборачивалась, но Криса не было видно. Казалось, он решил на меня плюнуть.
— Вы позвонили в полицию?
— Ясное дело, эта мысль сразу пришла мне в голову, но потом… — Амина качает головой. — Потом я начала думать, чтó в этом случае произойдет.
— Что вы имеете в виду? — спрашивает Янсдоттер.
Амина тяжело дышит. Ее спина ходит ходуном.
— Оставалась неделя до начала занятий на медицинском факультете. Я еще с детства мечтала стать врачом.
— Стало быть, вы никому не рассказали о том, что вас изнасиловали?
— Я побоялась. Подумала о папе. Понимаю, это звучит глупо, но папа был бы в шоке, если бы узнал. Я очень боялась, чтó он в этом случае может натворить. Кроме того, Линда Лукинд уже подавала на Криса заявление в полицию, и это ни к чему не привело. Такие, как он, всегда выходят сухими из воды.
У меня уже нет сил слушать дальше. Я мечтаю лишь о том, чтобы все это поскорее кончилось. Адам косится на меня, и я не знаю, как он воспримет правду.
Амина немного повышает голос:
— Стеллу тоже изнасиловали.
Проходит несколько секунд, прежде чем до меня доходит смысл ее слов. Я охаю так, что журналист, сидящий впереди, оборачивается.
Что ты творишь, Амина?
— Ей было пятнадцать лет.
По залу проносится шепот. Я вжимаюсь в стул. Мне хочется провалиться сквозь землю.
— Ее родители тоже не стали доводить дело до суда, — произносит Амина.
Все взгляды устремляются на нас с Адамом. Мне кажется, я сейчас рассыплюсь в пыль.
— Мама Стеллы сама адвокат, она прекрасно знала, что такое процесс по делу об изнасиловании.
Амина, умоляю! Прекрати!
Мне хочется провалиться сквозь землю. Адам смотрит прямо перед собой остановившимся взглядом.
