Его голос все еще был ровным, а тон обычным, неэмоциональным, но одурачить Арабеллу было не так-то просто. Эта история слишком болезненно затронула его. Она лежала рядом с ним, положив ладонь на его живот.
– Ты все мне расскажешь, Джек?
– Мне не так-то легко обсуждать свои личные дела, – ответил он.
– Будто я этого не знаю!
Она села и теперь смотрела на него сверху вниз – глаза ее выражали бессилие и разочарование.
– Если ты не хочешь рассказать мне того, что так близко касается меня, вправе ли ты осуждать меня за попытку разузнать правду от других? Ты не можешь сидеть сразу на двух стульях, Джек.
С минуту он молчал, потом сдался:
– Ладно, должен признать, что ты права.
Он снова привлек ее к себе, пристроив ее голову на своем плече.
– Хорошо. Я расскажу тебе все. Это случилось двадцать лет назад. Я только начал входить в возраст.
– Фредерику было тридцать, – сказала она, быстро произведя подсчеты в уме.
– Да, и он уже развратничал вовсю, – ответил Джек холодно. – Если рассказывать эту историю быстро, то она очень проста. Я был влюблен в очень молодую леди шестнадцати лет. Твой брат решил, что тоже увлечен ею. Думаю, ей повезло, что он влюбился в нее, такая мысль недостойна меня.
Сарказм струился с его языка, как уксус.
– Но случилось так, что она ответила на мои, а не на его чувства, и твой брат похитил ее. Он решил жениться на ней так или иначе. Я нагнал их на второй день бегства. Фредерик был тяжело ранен на дуэли, которую я ему навязал, но репутация девушки была загублена.
– В таком случае почему ты на ней не женился? Это спасло бы ее.
Она приподняла голову с его плеча, чтобы видеть его лицо.
– Ее семья не сочла меня достойным женихом, – ответил он сухо, возвращая ее голову в прежнее положение на свое плечо. – Боюсь, они предпочли пожертвовать дочерью из моральных соображений. В те времена я отличался сомнительным поведением, методично проигрывая свое состояние. Теперь, постфактум, я понимаю, что едва ли стоит их осуждать.
– Ты потерял все свое состояние? – спросила Арабелла, снова поднимая голову, заинтригованная, но в большей степени шокированная.
– Да, а потом нажил новое, – ответил он.
– Игрой.
– Да, моя дорогая, за игорными столами.
– Ты, должно быть, очень способный, – сказала Арабелла, и в голосе ее прозвучало восхищение. – Ведь в игре столь многое зависит от везения.
– Верно, но не все, как я попытался показать тебе сегодня. Некоторые глупые молодые люди в Брюгге проигрывали мне за неделю целые состояния.
– А потом ты проделал это с моим братом.
Теперь она лежала на боку, опираясь на локоть, и, запустив палец в кудрявые черные волосы у него на груди, бездумно накручивала их на палец, надеясь на то, что ей удастся повернуть разговор в нужное ей русло и заставить его вернуться к той ночи, когда он разорил и довел до самоубийства Фредерика.
– Пожалуй, это можно было бы назвать привычкой, – сказал он с беззаботным и насмешливым видом.
– Неудивительно, что тебя называют воплощением дьявола, – заключила она.
Джек негромко рассмеялся и поймал ее руку.
– Теперь и я хочу получить ответ на свой вопрос. Где письмо, которое ты вытащила у меня из сейфа?
– Ах! В секретере, – медленно проговорила она.
– Почему ты ни словом не упомянула об этом?
Он сел, выпрямился и наклонился, чтобы подбросить бревно в камин.
Арабелла тотчас же отвлеклась, созерцая изгиб его спины, успев мгновенно разглядеть его мужские органы и кудрявые волосы на поджарых мускулистых бедрах. Но это отвлекло ее только на миг, будучи просто неким условным рефлексом. Страсть прошла. Она скрестила руки на груди, вдруг осознав свою наготу.
– Почему ты его не отправил?
Он провел рукой по затылку, отворачиваясь от камина.
– В то время мне не хотелось дать тебе возможность выбора, я не желал, чтобы ты отвергла мое предложение. Мне было нужно время убедить тебя. А потом, если помнишь, ты довольно быстро приняла мою точку зрения, и я не видел смысла посылать это письмо. Впоследствии, если уж быть честным, я просто забыл о нем.
– Это непорядочно.
Он не спеша кивнул:
– Возможно.
Она прикусила нижнюю губу, хмуро глядя на него.
