Поняв, что побег возможен только через дверь, я потушил светильник и улегся на кровать. Меня должны кормить, а значит, ко мне рано или поздно заявятся. А дальше – дело техники: пусть меня и расценивают как возможного преступника, но все же я Дархан! Никто не замочит меня без вопросов, ибо мой папочка высший маг, а мамочка – леди Дюран – крикливая пышногрудая стерва.
Нужно ждать, а ждать – мое любимое занятие. Ему я в полной мере научился в затяжных боях, где все окопы уже вырыты, и дело сапера окончилось. Помогать штурмовым отрядам совсем не обязательно, поэтому я часто лежу на земле, то прикидываясь мертвым, то исчезая в высоких зарослях.
Я улегся на кровать и предался самым приятным воспоминаниям, где встречался с Ильзой и Марнитой в одно и тоже время. Улыбка сама собой появилась на моем лице, а губы выговаривали поочередно их имена. Идите ко мне, малышки… М-мм.
К моему сожалению, я оказался не таким важным гостем, как после ранения. Но то, что мной пренебрегали, означало что Дархан не сделал ничего из ряда вон. А несколько позже я подслушал, что инцидент со Статуей исчерпан. Как здорово, но это дела не меняло – мне все еще грозит опасность.
Ко мне регулярно наведывалась девчонка, которая с трудом справлялась со своими обязанностями. Я, конечно же, притворялся смертельно больным. «Приходил в сознание» только тогда, когда мне приносили пожрать, а все остальное время послушно лежал в коме. Несколько раз, имитируя бред, я произносил слово «мама» и «семья», благодаря чему получил полезные сведенья в виде утешений.
Леди Дюран покинула город. Ура. Значит я в относительной безопасности. Правда здесь остался ее сын, но у четырнадцатилетнего мальчишки вряд ли хватит власти, чтобы пробраться к старшему брату. Все это означало, что у меня в запасе есть несколько дней, прежде чем мамаша вернется с подмогой.
Однажды, когда я начал «идти на поправку» ко мне заглянул человек в ярко вышитой рясе. Он был важной шишкой, но свет все же зажигать в комнате не стал, ограничиваясь открытой дверью. Больного нельзя тревожить, особенно когда он так усердно изображает светобоязнь.
– Я Вильц, – представился человек, но я не мог разглядеть его лицо из-за плохого освещения. – Новый верховный чародей Эльдира.
– Дархан, – глухо пробормотал я. – К вашим услугам.
– Я знаю кто вы, можете не представляться.
На «вы». Значит, я действительно крут, если даже верховный чародей, обращается ко мне так уважительно. Не пора ли пересмотреть приоритеты, поднять планку?
– Вильц, – замогильным голосом прохрипел я. – Мне плохо. Чего вы хочете? Я не могу сейчас отвечать на вопросы…
Верховный маг обернулся, посмотрев на кого-то за своим плечом. Наверное, мысленно консультировался с моим лечащим врачом. Как бы там ни было, он произнес:
– Я все понимаю. Но мне бы очень хотелось обсудить с вами конкретные вопросы. Это не отнимет у вас много сил. – Заверил он меня, а потом вновь, но уже в голос, обратился к врачу: – И, верно Миргард, я сразу же прекращу, если Дархан почувствует себя хуже. Обещаю.
Лежать под теплым одеялом было невыносимо, не говоря уже о том, что в комнате и так стояла духота.
– Если конкретнее, у меня их всего два. – Продолжил Вильц. – Я понимаю, что спрашивать вас об этом не в моих полномочиях, но я бы очень хотел знать, что случилось там, в Зале Стихий.
– Мм, – мне нечего было сказать, но в данном случае я мог признаться. – Вильц, не хочу показаться грубым, но я мало что помню… извините.
Верховный маг вновь обернулся к доктору, и тот (о чудо!) подтвердил мои слова:
– Это верно. Сколько я ни пытался, но так и не смог нащупать возле него потоки манны. Мозг их блокирует.
– То есть? Ты хочешь сказать, что он сейчас не может колдовать?
– Мм-м, – Миргард замялся. – Не сказал бы. Исток чувствуется без всякого вмешательства. Гипотетически колдовать он может, как и раньше, но что-то блокирует магию. Не могу понять что, честно говоря… Маг такого уровня как Дархан, без проблем должен оклематься от любых травм, причем на уровне подсознания, куда заложена вся информация.
– Может это какая-то болезнь? – спросил я, стараясь ничем себя не выдать.
