— Ах, этот Арт! Какой мужчина… — Милдред вздохнула. — Он знает, как необходим такой центр нашему городу… — Она согнула в локте и разогнула правую руку: — Лично я занималась бы там тяжелой атлетикой.
Софи рассмеялась:
— Я занималась бы вместе с вами, миссис Мейерс! Ладно. Итак, пусть будет лотерея!
Милдред хлопнула в ладоши:
— Замечательно! Я думаю, ты великолепно справишься.
— Что? Я?! Но я…
— Ты согласилась возглавить рекламную кампанию Праздника весны в городе, помнишь? — Милдред одарила Софи широкой улыбкой.
Когда Софи согласилась рекламировать ежегодный Праздник весны в городе, она предполагала, что ей придется всего лишь разослать уведомления о празднике в местные газеты. И меньше всего она ожидала, что ей придется рекламировать Лотерею любви.
— И если ты хочешь знать мое мнение, — продолжала Милдред, — ничто так не заслуживает рекламы, как Лотерея любви. — Она повернулась, чтобы уйти, ведь ее миссия по перепоручению столь важной работы была окончена. Уже уходя, она улыбнулась Софи, бросив через плечо: — И не забудь: как коммерческий директор Лотереи любви, ты тоже должна в ней участвовать.
— О нет, этого мне только не хватало! Опять выставлять подробности личной жизни на всеобщее обозрение?
Впрочем, сплетни о сбежавшей невесте уже поутихли. От репортеров не было звонков уже более полугода. Но Софи не хотелось снова привлекать к себе внимание. Это не принесет пользы ни ее бизнесу, ни ей самой.
— Кроме того, я загружена работой в кофейне, а теперь… — Софи указала на расчеты Милдред, — еще это.
— В твоем графике найдется время для любви! — Милдред махнула рукой на прощание и ушла.
После ухода Софи Уотсон Харлан подождал тридцать минут, потом надел ковбойскую шляпу и пошел вниз по улице. Паз и Шпилька с довольным видом бежали за хозяином следом.
Харлан обнаружил Софи у кофейни, как раз около его стульев. Она перебирала какие-то замороженные продукты на маленьком столике.
— Я пришел, чтобы вернуть вам свитер, мисс Уотсон, и… — он плюхнулся на стул и откинулся на спинку, — потребовать назад мои стулья.
— Вы не можете тут сидеть! — Софи взяла у него свитер и надела его.
— Еще как могу! Это украденное имущество. Мое имущество. И я требую вернуть его мне до того, как кому-нибудь придет в голову безумная идея… — Он повернулся к ней и выгнул бровь: — И он попытается поставить на нем свое клеймо.
— У меня нет каленого железа для клеймения ваших стульев, мистер Джонс, поэтому принадлежность ваших стульев останется прежней. Хотя я с радостью повесила бы на них рекламную табличку с указанием имени мастера. — Софи хитро улыбнулась. — Это будет выражение моей признательности за то, что стулья временно переселились к парадной двери моей кофейни.
— Не нужно никаких табличек. Я не занимаюсь столярным делом. А это «временное переселение» стульев — не что иное, как воровство. Поэтому я буду сидеть тут до тех пор, пока вы не вернете то, что принадлежит мне.
Софи нахмурилась:
— Теперь эти стулья принадлежат мне и предназначены для платежеспособных посетителей. Только для таких посетителей! — подчеркнула она, увидев, что у ног Харлана расположились собаки, а Паз опустил морду на его сапог. — В кофейне запрещено находиться с собаками.
— Мы не в кофейне, а на улице. Что касается посетителей… — Харлан огляделся вокруг, затем через витрину заглянул в кофейню: — Их сейчас почти нет, поэтому я тут спокойно посижу. Если же появятся… как вы их там называете? — Он самодовольно ухмыльнулся, дразня ее.
Она поджала губы:
— Платежеспособные посетители.
Он указал на нее пальцем:
— Так вот. Если появится хотя бы один из них, с радостью освобожу для него местечко. На время.
Харлан надвинул шляпу на глаза и откинулся назад, словно приготовившись вздремнуть.
— Вы самый невыносимый человек в Эджертон-Шорсе! — прошипела Софи, и на секунду ему показалось, что она вот-вот швырнет ему в голову пакет с замороженными продуктами, который держала в руке.
Отчасти Харлан нашел ее склочность… интригующей. И черт побери, привлекательной!
— Я не позволю вам здесь находиться, если вы неплатежеспособный посетитель! — твердо произнесла Софи.
