На минуту в комнате воцарилась тишина. Рейчел откашлялась и закончила прерванный рассказ:
— Парень пришел в ужас от того, что натворил. Он пытался мне помочь, но я ничего не соображала от шока и боли. По-моему, в это время послышались чьи-то шаги. Парень струсил и убежал, а напоследок сказал, что скоро подоспеет помощь и чтобы я не умирала.
— Вот подонок! — буркнул Этьен и повернулся к остальным. — Я обеими руками за то, чтобы позвонить в полицию и сообщить, что это он похитил Рейчел. Пусть упекут его за решетку.
— Но он меня не похищал, — возразила Рейчел.
— Какая разница?! — отрезал Этьен. — Кому они скорее поверят: тебе или Пауку? Тем более кто-то видел, как он, вооруженный до зубов, входил в здание больницы.
— Но он меня не похищал, — повторила Рейчел.
— Конечно, нет, просто чуть не убил, — съязвил Этьен и добавил, обращаясь к остальным: — Предлагаю, чтобы она позвонила в полицию из телефонной будки возле его дома и сказала, что только сейчас вырвалась из плена, а потом…
— Ни за что! — перебила Рейчел. — Я скажу полиции, что он ударил меня топором нечаянно, а на самом деле целился в тебя, и что он сразу раскаялся. Но я не буду врать, что он меня похитил.
Этьен вышел из себя:
— Рейчел, он пытался тебя убить!
— Ты передергиваешь, — не согласилась она. — Это вышло случайно.
— Пусть так, но меня-то он пытался убить!
— Вполне естественное желание, раз ты сам утверждаешь, что ты бездушный кровопийца.
Все так и ахнули, а Маргарита расхохоталась. Этьен посмотрел на нее как на ненормальную.
— Мама, это не смешно!
— Извини, милый, но она такая прелесть, — сказала мать и потрепала Рейчел по руке. — Он не бездушный, деточка. Как все мы, да и ты тоже.
Рейчел моментально нахохлилась. Маргарита решила не тратить время на уговоры и попробовала зайти с другой стороны.
— Познакомься с моими детьми, — сказала она. — Этьена ты, конечно, уже знаешь.
Этьен послал ей приветливую улыбку, но Рейчел вряд ли ее заметила. Робко глянув в его сторону, она тут же отвела глаза и, кивнув, залилась краской.
— А это моя дочь Лизианна и ее жених Грегори, — с улыбкой показала Маргарита на влюбленную парочку. Подождав, пока Лизианна, Грег и Рейчел обменяются приветствиями и рукопожатиями, мать повернулась к старшим сыновьям: — Это мои старшие — Люцерн и Бастьен. Хватит ухмыляться, мальчики. Вы смущаете Рейчел.
Этьен резко повернул голову, и его лицо стало мрачнее тучи, когда он увидел плотоядные ухмылки братьев.
— Э-э, прошу прощения, — подала голос Рейчел, устремив на Маргариту озадаченный взгляд. — Вы сказали «мои дети»?
— Совершенно верно.
— Но вы слишком молоды, чтобы…
— Спасибо, милая, — со смешком поблагодарила Маргарита. — Но я гораздо старше, чем выгляжу.
Рейчел прищурила глаза:
— И сколько же вам лет?
— Семьсот тридцать шесть.
Рейчел захлопала глазами. Откашлялась.
— Семьсот тридцать шесть? — как попугай повторила она.
— Да, — кивнула Маргарита.
Рейчел тоже кивнула. Все кивнули. Зажмурив глаза, Рейчел помотала головой, и до ушей Этьена отчетливо донеслись слова: «Я все еще сплю. Меня снова преследует кошмар».
К великому удивлению Этьена, мать снова расхохоталась и похлопала Рейчел по руке:
— Это не кошмар. И даже не эротический сон. Все это — чистая правда. Мы действительно вампиры, хотя нам не очень нравится это определение, и мне на самом деле семьсот тридцать шесть лет.
— Ясно. — Рейчел кивнула, снова зажмурилась и затрясла головой, но тут же громко ойкнула от боли, когда Маргарита ущипнула ее за руку.
— Ты не спишь, — сказала вампирша. — От щипка ты бы обязательно проснулась. Все это происходит наяву. Мы — вампиры. И ты теперь тоже.
— Надо же — осчастливили, — буркнула Рейчел. — Да тут вся семейка с приветом.
— Пусть лучше Бастьен объяснит все с научной точки зрения, — предложил Грег. На его лице было понимающее выражение, потому что он сам недавно прошел через нечто подобное.
— Хорошо. — Бастьен пересел на диван к Рейчел, а Маргарита встала, подошла к бару и открыла холодильник. Этьен догадался, что мать собирается угоститься кровью из его личных запасов. Никто, наверное, толком и не поел, прежде чем собраться здесь. Главной заботой сейчас был Паук. Его осведомленность и одержимость — словно дамоклов меч, занесенный над их головами.
