— М-м?
Надо понимать, это было приглашение. Рейчел хотелось засмеяться. Хотелось истерически расхохотаться над всей этой несуразицей, демонстративно повернуться к блондину спиной и продолжить рыться в его шкафу. Однако на нее снова накатило то самое необъяснимое желание, да так, что у нее мучительно подвело живот и засосало под ложечкой. Но что еще хуже, когда в воздухе поплыл едва уловимый запах крови, у нее во рту начало происходить что-то непонятное. Гаррет ощутила какое-то странное движение, хотя «странное» — это еще слабо сказано. Нет, ей не было больно, просто рот словно распирало изнутри. И вдруг что-то укололо ее язык. Вздрогнув от неожиданности, Рейчел открыла рот и пощупала, что там внутри.
— Ой-о-ой! — пискнула она, почувствовав, как выдвигаются ее клыки.
Она метнулась от шкафа в ванную и подлетела к зеркалу. Увиденное повергло ее в настоящий ужас.
— Это какой-то фокус, — упавшим голосом пролепетала она.
— Нет, это не фокус, — заверил Этьен, войдя вслед за ней в ванную. — Бастьен сегодня порылся в литературе и сказал, что некоторые люди довольно быстро перевоплощаются. Первое, что меняется, — это зубы. Вскоре ты будешь лучше видеть в темноте, лучше слышать… ну и все в этом роде, — туманно закончил он.
Гаррет перевела взгляд на его отражение и оторопела от недоумения: хозяин дома отражался в зеркале! Он стоял прямо за ее спиной, и в зеркале отчетливо виднелись его голова, шея и плечи.
— Вампиры не отражаются в зеркале, — упрямо заявила она. Это была отчаянная попытка ухватиться за соломинку, но Рейчел и была в отчаянии.
— Бабушкины сказки. — Этьен улыбнулся. — Видишь, ты спокойно можешь краситься.
Но его слова не возымели должного действия. Вместо того чтобы успокоиться, Рейчел совсем сникла.
— Я мертвая.
— Ты вовсе не мертвая, — терпеливо возразил Этьен. — Я превратил тебя в вампира, чтобы спасти от смерти.
— Спасибо большое! Ты меня убил, чтобы спасти от смерти. Железная мужская логика, — в сердцах буркнула она. — Похоже, отпуск на Гавайях отменяется. Черт! А я в кои-то веки нашла купальник, в котором не похожа на Годзиллу.
— Я тебя не убивал, — снова повторил блондин. — Это Паук…
— Паук? Тот полоумный в военной форме? — перебила его Гаррет. Перед ее глазами возник образ парня, размахивающего топором. Насупив брови, она исподлобья глянула на отражение Этьена. — Надо было дать ему отрубить тебе голову. Тогда я хотя бы не превратилась в бездушную зомби.
— Ты не бездушная, — поправил ее Этьен. Его терпение явно начало иссякать. — Паук тебя ранил, ты умирала, и мне пришлось тебя перевоплотить, чтобы сохранить тебе жизнь.
— Если у меня и пропала душа, то я этого не чувствую.
Подавшись к зеркалу, Рейчел вздернула верхнюю губу и потыкала пальцем свои новые клыки.
— Она у тебя не пропала.
Даже не повернув головы в его сторону, Рейчел принялась рыться в тумбочке под раковиной. Лучше всего ей бы подошли плоскогубцы, но она, само собой, и не надеялась их здесь найти. Самое большее, на что она могла рассчитывать, — это маникюрные щипчики. Отыскав две пары, Рейчел выбрала ту, что побольше, и нагнулась к зеркалу.
— Ты что, совсем? — вскрикнул хозяин дома и вырвал у нее щипцы, как только увидел, что она ухватила ими кончик зуба и попыталась его выдернуть.
— Я не хочу быть вампиршей, — огрызнулась Рейчел и попробовала отнять у него щипцы, но Этьен отставил их на вытянутой руке, чтобы она не смогла дотянуться.
Повернувшись к нему спиной, Рейчел снова принялась рыться в ящике. На этот раз у нее в руках оказалась пилочка для ногтей. Глядя в зеркало, она принялась пилить клык.
— Зря стараешься — он снова нарастет, — угрюмо предупредил Этьен. — И быть вампиром не так уж плохо.
— Ха! — отозвалась Рейчел, продолжая пилить зуб.
— Ты никогда не состаришься, — воодушевленно начал перечислять Этьен, — никогда не будешь болеть, никогда…
— Никогда не увижу дневного света, — раздраженно перебила Рейчел, смерив его свирепым взглядом. — Ты хоть знаешь, сколько я добивалась того, чтобы меня перевели в дневную смену? Три года! Три года я работала по ночам, а днем мучилась бессонницей. И когда наконец меня повышают в должности и предлагают дневную смену, ты превращаешь меня в ночную тварь! — Ее голос повышался с каждым словом, пока не перешел в визг. — Ты обрек меня на вечную ночную смену! Ненавижу!
