Рассказ сэра Джона был прерван в ту самую минуту, когда в библиотеку вошла очаровательная светловолосая женщина лет сорока.
— Так вот где вы прячетесь! — объявила она громким голосом, в котором все еще сказывался легкий американский акцент.
Майлз вскочил на ноги и одарил женщину своей знаменитой ослепительной улыбкой.
Леди Фиона прошла к креслу, в котором расположился сэр Джон, присела на его широкий подлокотник и потрепала мужа по плечу. При этом ее русалочьи глаза неотрывно следили за молодым человеком, чье кресло находилось напротив.
— Я все ждала, когда вы выйдете из библиотеки, чтобы лично приветствовать нашего гостя, но потом не утерпела и решила сама зайти в библиотеку, чтобы поздороваться.
Сэр Джон с обожанием взглянул на жену.
— Извини, дорогая, — виновато произнес он, тяжело поднимаясь с кресла и поворачиваясь к Майлзу. — Я так увлекся, что совсем упустил из виду, как следует поступать, когда в доме гость. Позволь представить тебе мистера Майлза Уэлсли. Мистер Уэлсли, позвольте представить вам мою жену леди Фиону Пемброк.
Майлз вышел из-за стола и склонил голову над холеными пальчиками белокурой дамы.
— Знакомство с вами делает мне честь, леди Фиона. Фиона ответила на слова Майлза хорошо отработанным кивком головы и любезной улыбкой.
— Рада познакомиться с таким милым молодым человеком.
— Я и представить себе не мог, дорогая, что мы с мистером Уэлсли так засиделись в библиотеке, — продолжал извиняться сэр Джон. — Надеюсь, ничем другим мы тебя не обеспокоили?
Леди Фиона положила руку на локоть супруга.
— Какие могут быть беспокойства, дорогой? Правда, наш повар очень волнуется, он утверждает, что первая перемена блюд будет безнадежно испорчена, если мы не сядем за стол сию же минуту.
— В таком случае мы сразу же двинемся в столовую. Надеюсь, девочки готовы?
— Они давно уже в столовой, — заверила мужа Фиона.
Супруги Пемброк и их гость вышли из библиотеки, пересекли холл на первом этаже и вошли в столовую — большую, изящно обставленную комнату, в центре которой царил массивный дубовый стол. Вокруг стола были расставлены двенадцать стульев, а у стены находился резной буфет красного дерева.
Джорджия и Каролина стояли рядом со своими стульями. Они были одеты в одинакового покроя пышные платья из розового и голубого атласа.
— Мистер Уэлсли! — воскликнула та из них, что была в розовом. — Наконец-то мы вас дождались!
— Леди Джорджия? — поклонился Майлз, втайне надеясь, что он правильно назвал имя девушки.
— Рада приветствовать вас, мистер Уэлсли.
Майлз с облегчением перевел дух. Начало получилось удачное.
— Сегодня вы выглядите просто очаровательно, — пробормотал он, стараясь не смотреть на низкий вырез голубого платья девушки, стоявшей рядом.
— Вы тоже сегодня прелестно выглядите, леди Каролина.
— Благодарю за комплимент, сэр, — сказала Каролина. — Ваши слова для меня — живительный бальзам.
— Хотел бы я знать, где Виктория? — спросил между тем сэр Пемброк, пододвигая леди Фионе стул. Майлз, в свою очередь, пододвинул стулья девушкам, решив, что леди Каролина не слишком на него обидится за то, что первой он помог усесться Джорджии.
— Должно быть, она все еще одевается, — ответила на вопрос отца Каролина. — Она каталась верхом и несколько припозднилась, но я уверена, что она не заставит себя ждать слишком долго.
— Я уже здесь, — прозвучал женский голос у дверей в столовую.
Этот голос показался Майлзу до удивления знакомым, и он стремительно повернул голову.
«Не может быть», — подумал Майлз.
При виде старшей дочери сэра Пемброка у него перехватило дыхание.
Однако ж это была она — та самая девушка, с которой он, правда, в несколько своеобразной манере, познакомился в конюшне. Она вошла в столовую, на мгновение задержала взгляд на удивленном лице Майлза, а потом как ни в чем не бывало проследовала к своему месту за столом.
Сказать по правде, теперь она не слишком походила на девицу в бриджах и запыленных сапогах, которую он, Майлз, сжимал в страстных объятиях час назад перед дверью в стойло Кингз Рэнсома. Ее пышные темные волосы были тщательно причесаны, а вместо сапог, бриджей и блузки на ней красовалось платье с высоким воротом и длинными рукавами, сшитое из тяжелого серого атласа. Хотя ее одеяние и впрямь напоминало платье старой девы, красота и грация молодой женщины явно противоречили этому блеклому оперенью.
