— Всё хорошо, зайчик, — пробормотала я успокаивающе, но Мистер Икс не обратил на меня внимания. Шипя, он затянул новую арию, в то время как его слюни капали на выложенную камнем дорогу, а Руфус впивался когтями в пол пластикового контейнера.
— Джианна? Всё в порядке?
Нет она не в порядке. Я чувствовала её страдания словно они были мои. Её колени дрожали, желудок болел, уже в течение нескольких дней. Она плакала. Я чувствовала запах соли на её щеках. Но она не отреагировала.
— Эй, Джианна, скажи хоть что-то!
— У меня больше нет сил, — глухо раздалось из-под её завесы волос. Её голос звучал слабо. Теперь она опасно накренилась в сторону. Моя рука помогла ей снова восстановить равновесие. — Пауль здесь? — спросила она заплетающимся языком.
— Пауль в Гамбурге, Джианна. Его здесь нет. Вы… вы ведь ещё вместе, не так ли? — С того времени, как мама обратила моё внимание на неё, во мне тлел страх, что оба уже опять расстались. Была ли это та причина, по которой она себя так плохо чувствовала? Им нельзя расходиться, нет, нельзя! До возвращения Колина должно оставаться всё так, как есть. Мы команда. Нам нужно держаться вместе, чтобы сделать то, что будет необходимо. Джианна нам нужна, потому что она делала Пауля более сильным, а Пауль нам нужен, потому что я больше не начну никакого предприятия без моего брата, после того, как мы были в разлуки в течение многих лет. Но не только он мне нужен. Прежде всего мы нужны ему. Кроме нас у него никого не осталось. Францёз прогнал от него всех людей. У него нет ни одного друга. Даже знакомых. Самое большее бывшие студенты.
— Не знаю, — промямлила Джианна. — Не имею представления. Мы решили развивать наши отношения постепенно. И всё же, я тут же вышла бы за него замуж, если бы он предложил. Но он не предложил.
Застонав, я опустилась на землю.
— Пауля здесь нет, Джианна. Он в Гамбурге. Поэтому я задаюсь вопросом, почему ты…
— Потому что не могу больше! — хрипло пролаяла Джианна. — Я же только что сказала! Я говорю о моей работе, моей квартире, обо всём — всё дерьмо! — Её руки взлетели вверх, при этом она потеряла равновесие и упала на задницу. Теперь мы сидели напротив и могли по крайней мере смотреть друг другу в лицо. Её оливкового цвета кожа приняла зеленоватый отлив, который украшал Джианну только тогда, когда её тошнило или она напрягалась. Наверное, и то и другое было верным.
— Мой водонагреватель сломался, взял и сломался. Просто так! У меня больше нет горячей воды!
— Немного по тише, Джианна, пожалуйста…, - попросила я приглушённо, стараясь придать голосу сочувствие. Джианны не понимала, что подслушивало полдюжины ушей и по меньшей мере в два раза больше подсматривало глаз. — Хорошо. Водонагреватель сломан. И что из этого?
— Ничего! Это стало последней каплей! Эта дерьмовая лачуга и эта дерьмовая робота и эти дерьмовые коллеги и я… я… всё бросила. Всё. Я… — Она сглотнула и в отчаяние на меня посмотрела. Её янтарные глаза были тусклыми от усталости. — Я, разозлившись, опрокинула на клавиатуру шефа горячий кофе. Целую чашку. Я больше не могу вернуться туда. А также в мою квартиру. У меня больше нет горячей воды.
Я осознала, что объективный разговор в этот момент невозможен, схватила воющего Руфуса и потянула Джианну за рукав вверх. Она позволили довести себя до дома, как старая, слепая бабушка, и спотыкаясь, поднялась рядом со мной по ступенькам в оранжерею, где, стараясь подавить любопытство, нас уже ожидала мама.
— И? — спросила она осторожно. Джианна откинула волосы с лица, чтобы посмотреть на маму. Она заставила себя улыбнуться, но это не смогло скрыть её жалкого состояния.
— Эмоциональное выгорание, — диагностировала я коротко и на один момент была не уверенна в том, говорила ли я о Джианне — или может быть всё-таки о себе.
