— Но я… не имею никакого представления…
— Пусть сами копают, — оборвал я. — И давай сматываться отсюда, пока не поздно.
Я отпустил ее руку и подтолкнул в ванную. Она взглянула на меня с сияющим лицом, тело у нее напряглось, в глазах вспыхнуло безумное желание хоть как-то выразить мне благодарность, но я вовремя закрыл дверь, прошел в гостиную и распечатал новую пачку сигарет.
Пистолет по-прежнему валялся на полу, поблескивая металлом на выцветшем зеленом ковре. Он был снят с предохранителя. Лили Карвер вовсе не шутила, и какое-то время я был на волосок от смерти.
Она собиралась ровно пять минут. Я услышал, как открывается дверь, и повернул голову. Это была совсем другая Лили — оживленная, красивая, элегантная и вроде бы даже выше ростом. Зеленый габардиновый костюм сидел на ней как влитой, выгодно оттеняя все достоинства фигуры. Стройные ноги, сверкающие шелком, смотрелись не менее эффектно, чем снежная россыпь волос. Это была Лили, в которой не осталось ни тревоги, ни страха. Она крепко взяла меня под руку и широко улыбнулась.
— Куда мы, Майк?
Впервые она произнесла мое имя, и мне понравилось, как она это сделала.
— Ко мне домой, — сказал я.
Мы спустились по лестнице и вышли на Атлантик-авеню. Я принял меры предосторожности на тот случай, если за домом велось наблюдение. По части игры в кошки-мышки я мог дать им сто очков вперед. Мы ехали в метро, потом в такси до самых дверей. Когда я убедился, что в вестибюле никого нет, мы вошли в дом.
Все было очень просто.
Мы поднялись ко мне в квартиру, я показал ей свободную комнату и велел отправляться спать. Она улыбнулась, потрепала меня по щеке и сказала: «Давно я не встречала порядочного парня, Майк».
Глаза ее горели каким-то лихорадочным огнем. Я сжал ей руку в запястье, и она потянулась ко мне, раскрыв зовущие губы.
В последний момент я остановился. А может, она остановилась.
Я выпустил ее руку и ушел, ничего не сказав. Позади тихо закрылась дверь, и мне показалось, что я услышал произнесенные шепотом слова: «Спокойной ночи, Майк».
Я не стал дожидаться следующего дня. В четвертом часу ночи из задней комнаты углового бара на 3-й авеню пополз слушок. До наступления утра он зашуршит повсюду и к следующему вечеру вызовет обратную реакцию в том или ином виде.
Кто бы они ни были и где бы они ни находились, они обо мне услышат. И, если знают меня, пусть посидят и подумают. Может, это подпортит им настроение и поубавит самоуверенности. На этот раз они не отделаются смехом. С кем еще, а со мной такие штуки не пройдут.
Ушлые ребята, хищная свора подонков, у которых весь мир в кармане, у которых достаточно власти и денег, чтобы сидеть на своих толстых задницах, как у Христа за пазухой, и плевать на правительство. Ну, ничего. К утру среди них вряд ли останется хоть один, у кого не засосало бы под ложечкой.
На этот раз им придется понервничать.
Слух ползет по городу.
Вернувшись домой, я с минуту постоял у двери, за которой спала Лили. Было слышно ее тяжелое дыхание. Я в последний раз затянулся, раздавил окурок в пепельнице и отправился на боковую.
Когда утром зазвонил телефон, она была уже на ногах.
Из кухни доносился стук посуды и запах кофе.
— Как только будешь готов, приходи завтракать, — крикнула она.
Я ответил, что сейчас приду, и поднял трубку.
Голос был бархатно-низкий, я бы узнал его среди миллиона голосов. Он вливался в меня живительным бальзамом, разгоняя остатки сна.
— Привет, Велда, — сказал я. — Что новенького?
— Много, но ничего такого, что я хотела бы обсуждать по телефону.
— Узнала что-нибудь?
— Да.
— Где ты находишься?
— На работе. Там, куда тебе не мешало бы наведываться хотя бы раз в неделю.
— Ты ведь знаешь, котенок, как обстоят дела.
Лили заглянула в дверь, показала мне рукой в сторону кухни. Я кивнул. Интересно, что сказала бы Велда, если бы знала, как обстоят дела именно сейчас.
— Где ты был вчера? Я телефон оборвала.
— Я был занят.
— Пэт позвонил мне. — Она старалась говорить спокойно, но голос ее не слушался.
— Видно, наговорил лишнего.
— Он сказал не больше, чем требуется. — Она замолчала, и я слышал в трубке ее дыхание. — Майк, я боюсь.
