— Хорошо… пятьдесят?
— Больше.
— Сотня? — спросил Эддисон.
— Нет, меньше.
— Тогда можно сказать, что их было больше пятидесяти, но меньше ста?
— Да.
— Семьдесят две фотографии — это, возможно, то количество, которое было предъявлено для опознания?
— Да, что-то около этого.
— Вас предупредили, что это были фотографии известных преступников?
— Да.
— Вам сказали, что все эти уголовники имели кличку Сонни?
— Да.
— Что вы искали, мистер Ассанти?
— Я пытался найти фотографию человека, которого я видел выбегающим из булочной.
— Семнадцатого июля прошлого года?
— Да.
— Вы отыскали его фотографию?
— Нет.
— Вы просмотрели свыше семидесяти фотографий известных уголовников, имевших кличку Сонни, но не сумели найти ни одного, который хотя бы отдаленно напоминал…
— Возражение.
— Поддержано.
— Вы нашли фотографию кого-нибудь, кто напоминал бы мужчину по имени Сонни, которого, как вы говорите, видели выбегающим из булочной?
— Нет, не нашел.
— Около семидесяти фотографий!
— Да.
— А теперь, пять, нет, почти шесть месяцев спустя, вы можете посмотреть через весь зал суда и указать пальцем на подзащитного, сидящего там, и безапелляционно заявить, что он является тем мужчиной, которого вы видели выбегающим из булочной с пистолетом в руках.
— Это верно, да.
— У меня больше нет вопросов.
Лоуэлл поднялся за столом обвинения, заглянул в свои записи и направился к стенду свидетеля.
— Мистер Ассанти, — спросил он, — когда в июле прошлого года вам были предъявлены для опознания эти фотографии, говорили ли вам детективы Уэйд и Бент, что вам предъявили их для опознания?
— Да, говорили.
— Что же вам предъявили?
— Фотографии людей, осужденных за уголовные преступления в этом городе.
— И вы говорите, что среди предъявленных фотографий вы не сумели найти фотографию мистера Коула. Это верно?
— Это верно.
— Его фотографии не было среди тех, кто совершил уголовные преступления в этом городе.
— Его фотографии там не было.
— Среди фотографий уголовников, у которых была кличка Сонни.
— Да, сэр.
— Среди предъявленных не было.
— Не было, сэр.
— Вам показывали фотографии преступников, которые совершили уголовные преступления в Калифорнии?
— Возражение! — воскликнул Эддисон. — Можно нам подойти к судейскому столу?
— Подойдите, — разрешил Ди Паско.
— Ваша Честь, — сказал Эддисон, — на этот раз я хочу пожаловаться на нарушение судебного процесса.
— Отклонено, — произнес Ди Паско.
— Ваша Честь, — сказал Эддисон, — вопрос помощника районного прокурора намекает на то, что мистер Коул где-то еще был обвинен в совершении уголовных преступлений…
— Да, я знаю. Но и вы знаете, что в предсудебном представлении из Сандовала…
— Да, Ваша Честь, но…
— Я решил, что позволю задавать подзащитному вопросы о предыдущем обвинении в убийстве, основанные на вашем представлении о том, что Коул будет давать показания и имеет возможность оправдаться. Мое мнение по этому вопросу осталось неизменным. Более того, вы начали допрос свидетеля, поставив фотографии на первый план. Продолжайте задавать вопросы, мистер Лоуэлл.
Лоуэлл вернулся к свидетельскому стенду.
— Мистер Ассанти, — спросил он, — вам показывали фотографии известных уголовников, совершивших преступления в Калифорнии?
— Насколько я знаю, нет.
— Вам показали только фотографии уголовников, совершивших преступления в этом городе?
— Да.
— И среди них не было фотографии Сонни Коула.
— Нет, не было.
— Благодарю вас. Больше вопросов нет.
— На этот раз я должен предупредить присяжных, — произнес Ди Паско, — чтобы они не воспринимали вопросы в качестве свидетельства. Они не должны черпать информацию из вопросов, но рассматривать их как средство выяснения сути происходивших событий.
Эддисон улыбался за столом защиты.
