Было обидно, конечно. Жить от дома в двадцати минутах езды на трамвае и ни разу не побывать у родных, согласитесь, не сахар. И только, когда вышли в учебный центр, обида улеглась. Тут все оказались на одинаковом положении: увольнений не полагалось никому. Офицеры и те не каждый выходной ездили к семьям.
По воскресеньям на спортплощадках, на местном стадионе сразу же после завтрака начиналась, как говорил Генка, солдатская «коррида». Организовывались всевозможные спортивные состязания. Перетягивание каната сменялось бегом в мешках, двухпудовая гиря уступала место гранате. Кто больше выжмет? Кто дальше бросит? Кто выше прыгнет? Кто быстрее доскачет до финишной черты на одной ноге? А болельщиков, болельщиков! Как в Лужниках!
Нынче для нашей роты «коррида» наполнена особым смыслом. Состязания с легкой Генкиной руки окрестили турниром в честь молодого прапорщика Альхимовича. Накануне был зачитан приказ о присвоении звания прапорщиков нашим однополчанам. Фамилия Альхимовича в приказе значилась, согласно алфавиту, первой. Ух, и покачали же мы нашего старшину!
Как всегда, спортивные состязания начались под улюлюканье болельщиков. Наша рота от других в этом деле тоже не отстает. Горластая!
Вот тот солдат с прической «под Котовского», плясун из третьего взвода, только что в составе взводной команды получил флакон тройного одеколона в качестве приза за победу в совершенно уморительной комической эстафете — на последнем этапе парень быстрее всех проскакал на четвереньках, а теперь подбадривает своих городошников.
— Шайбу, шайбу! — выкрикивает плясун. И ему вторит весь третий взвод.
Мы с Генкой вместе с товарищами по взводу заняты во многих номерах турнира. И канат тянули, и взбирались по шесту, и с двумя снарядными ящиками в руках, наполненными песком, переходили по бревну через довольно глубокую канаву. Приз мы тоже заработали. Прапорщик Альхимович после обеда пришел к нам во взвод и поздравил с заслуженной победой в силовом многоборье. А мы, растроганные, вылили ему на форменную рубашку полфлакона заработанного приза.
— «Тройной»? — поинтересовался прапорщик.
— Ну что вы, товарищ старшина, виноват, товарищ прапорщик, — запротестовал Генка. — Чай, мы не из третьего взвода, будем мы за «Тройной» надрываться. У нас марка посолиднее: «Душистый горошек». Можете самолично убедиться.
Альхимович убеждаться не стал, поверил на слово.
— Товарищ прапорщик, — продолжал Генка, — уж очень, на мой взгляд, однобоко у нас проходят спортивные праздники. Не все виды спорта в почете у нашего спорторганизатора товарища сержанта Каменева.
— Что вы предлагаете, Карпухин? Критиковать — дело нехитрое.
— Умственных занятий мало. Почему бы не организовать блицтурнир в домино, например? Во флотского! А?
— Это «козла», что ли, забивать? Нашел умственное занятие…
— А как же, товарищ прапорщик, каждой костяшкой с умом надо стукать. Это ведь не канат тянуть, — под хохот всего взвода закончил Карпухин.
— Ох, Карпухин, Карпухин, — пробасил сквозь смех прапорщик, — беда с вами, право. Однако молодец… Вот уедете все скоро, скучно без вас станет…
— Мы уедем, другие приедут. Когда же вам скучать-то, товарищ прапорщик?
— Верно, скучать некогда… А все-таки… Привык я к вам…
— А когда мы уедем, если не секрет, товарищ прапорщик? И куда?
Альхимович ответил не сразу. Достал портсигар, пистолет-зажигалку:
— Ну, кому «гвардейских»? Угощайтесь, хлопцы.
Давали нам по пайку сигареты «махорочные», переименованные в солдатском обиходе на «гвардейские». Крепости они невероятной. Помню, Николай Антропов все никак не решался начать курить.
— Да ты попробуй, — поучал его Генка. — Сначала без затяжки, а потом привыкнешь, само пойдет.
— Ну тебя к лешему, — отказывался Николай. — От такой сигареты лошадь сдохнет.
— А какой мерзавец лошадям сигареты дает? — возмущался Карпухин. — Ты, Антропов, на чистую воду его, классового вредителя, за ушко, как говорится, да на солнышко. А то всех лошадей такой поморит. И знаешь, к чему это приведет?
— К чему? — полюбопытствовал Антропов.
— К всеобщему застою прогресса и культуры. Ни одного исторического фильма нельзя будет посмотреть. Как его без лошадей снимешь? Гусар, уланов, красных дьяволят на велосипед не посадишь…
