— Ну, я сам примусь и из нее дурь выбью, — сказал Кулибин.
Но дурь выбить из Федосьюшки ему не пришлось, потому что помешало одно непредвиденное событие.
* * *
Кулибин издавна считался одним из самых богатых помещиков губернии. Правда, благодаря бесхозяйственности все понемногу приходило в упадок, но слава богача все еще держалась за ним. Его в губернии уважали. Богаче него в губернии был только князь Вольский, его ближайший сосед. Этот князь был настоящий вельможа и придворный человек. Его дворец был окружен, английским парком с бьющими фонтанами; была у него и псовая охота, и конский завод, и всевозможные барские затеи. Только так же, как и Кулибин, он лет десять уже не жил в своем имении, предоставив управленье бурмистру.
О князе и думать забыли, забыл о нем и Кулибин, считая себя за его отсутствием самым важным барином в округе.
Вдруг… однажды вечером, когда Кулибин был занят в зале примеркой костюмов на актеров, вбежал к нему взволнованный барон.
— Новость, и очень неприятная, — сказал он.
— Что такое?
— Вышли людей — расскажу.
Когда крепостные вышли, Антон Петрович с недовольным лицом уселся против своего приятеля.
— Князь вернулся, — сообщил барон.
— Как вернулся? Почему ты знаешь. Какой вздор!
— Ничего не вздор. Я гулял и встретил его самою: ехал верхом, и с ним целая компания…
— Да, может быть, ошибся — не он?
— Как же не он, когда я с ним разговаривал. Узнал меня, остановил, сказал, что вернулся в именье, хочет здесь погостить!
— Зачем его принесло?
— Да ты погоди, слушай дальше. Он меня спрашивает: «Я, говорит, слышал, что мой сосед Кулибин театр у себя устроил. Любопытно бы посмотреть». Я говорю: «Он не замедлит вас пригласить, как узнает о вашем возвращении». Тут князь улыбнулся, да если бы ты видел какой улыбкой насмешливой. «Ну что ж, говорит, потягаемся с ним — я сюда своих комедиантов привез и имею обещанье от государыни, что она непременно нынешним летом посетит меня». Каково? А?
Антон Петрович побледнел.
— Это он назло, не иначе как назло. Десять лет не бывал, а теперь пожалуйте.
— Театр-то, наверное, образцовый — тебе свой и показывать стыдно будет.
Антон Петрович вскочил и заходил по комнате.
— Ну это мы еще посмотрим, посмотрим! Разорюсь до тла, все на ноги поставлю, а будет мой театр не хуже княжеского.
Государыня приедет — я ее к себе приглашу, и увидим, увидим, кто ей больше доставит удовольствия— я или этот несчастный князишка.
— Хвались, хвались, а актрисы-то у тебя для главной роли нет. Хор, правда, хорош, ну а все-таки, какая же комедия, когда ни одной красавицы нет. Девок-то, по правде говоря, ничему еще не научили. Одна эта Федосья с голосом, да и та столбом стоит, — не хочет ни петь, ни плясать.
— А вот посмотрим, посмотрим!
Антон Петрович в сильном гневе кликнул Федотовну и, топая ногами, приказал тотчас же созвать всех комедиантов в залу для репетиции, несмотря на надвигающуюся ночь.
Были позваны и танцмейстер, и музыкант, и одевальщик, и цырюльник с целым ворохом париков.
Дворня, перепуганная, собралась, прослышав, что барин в великом гневе: кой-кому уж было известно о возвращении князя, о соперничестве между двумя вельможами.
— Ну, теперь начнет чудить, — говорили дворовые.
Но не успел сердитый и красный Антон Петрович войти в зал в сопровождении своего вечного спутника, барона, как из другой двери вбежал запыхавшийся казачок с криком:
— Гости приехали!
И почти следом за ним вошел нарядный, красивый, молодой еще князь.
Антон Петрович, который за пять минут до этого бранил его, на чем свет стоит, вскочил ему навстречу с самой приветливой улыбкой:
— Гость дорогой! Какая честь для меня!
— Вот я вас и застал, — начал князь, пожимая руку соседу, — как раз за тем самым делом, о котором и хотел говорить с вами. Я такой же любитель театра, как и вы, и очень, очень рад встретить здесь в глуши образованного человека, знающего в нем толк.
— По мере сил, — отвечал польщенный Кулибин, — хочу, чтобы и наши провинциальные соседи немного попривыкли к тому, что уже вошло в моду в столице. Знаю, что и государыне это приятно.
— А как же, как же. Государыня ценит образование, любит искусство. Побольше бы таких людей, как вы, и вся страна бы преобразилась. Искусство так облагораживает, даже холопов наших оно превращает в грациозных и покорных исполнителей господской воли. Я, дорогой Антон Петрович, буду говорить о вас с государыней — она обещала посетить меня.
