— Мой самолет вылетает в шесть, я должен быть на регистрации в пять, а сейчас уже 4.30.
— Не волнуйся, Кевин, мы успеем, — успокоил его Стэн, — будем на месте вовремя. — Он сказал что-то по-русски шоферу, и мы повернули на другую дорогу, не столь забитую транспортом. Однако десять минут спустя мотор начал почихивать, и мы были вынуждены остановиться. Водитель вышел из машины и открыл капот. Осмотрев мотор, он объяснил причину остановки Стану, который перевел его слова нам.
— Боюсь, парни, что у нас неполадки с зажиганием. Он быстро все исправит.
Водитель стал осматривать свечи и проводку, снял крышку трамблера. В десять минут шестого мы все еще не сдвинулись с места. Кевин начал психовать.
— Если я сегодня не вернусь в Лондон этим рейсом, моя жена поднимет панику.
— Далеко до аэропорта? — спросил я Стэна.
— Минут двадцать.
— А нельзя связаться с вашими людьми в аэропорту и попросить о помощи?
— К сожалению, эта машина не оборудована радиоустановкой.
— В таком случае нам лучше взять такси, — сказал Кевин, еще раз взглянув на часы.
— К сожалению, Кевин, мы поехали более коротким путем. Это — не основная дорога в аэропорт, и здесь поймать такси очень трудно.
Кевин начал терять контроль над своими эмоциями.
— Я должен быть в Лондоне сегодня вечером во что бы то ни стало!
— Сожалею, Кевин, но я ничем не могу помочь.
Голос Стэна звучал с искренним сочувствием. Было 20 минут шестого, а водитель все еще возился с мотором.
Стэн подошел к нему и, по-видимому, стал его отчитывать. Но шофер продолжал молча заниматься своим делом.
Кевин подошел ко мне, кивнул в сторону Стэна, стоящего около машины, и тихо сказал:
— Думаю, что все это подстроено!
— Перестань, Кевин, ради бога, не позволяй воображению завести себя слишком далеко.
— Эй, ребята, — закричал в этот момент Стэн, — кажется, едет такси.
Мы посмотрели в направлении, куда указывал Стэн, и действительно увидели машину. Это было первое такси, появившееся на этой дороге за все время нашей довольно продолжительной стоянки.
Стэн остановил машину и в течение примерно минуты говорил с водителем, потом жестом подозвал нас.
— Боюсь, что Кевину придется ехать в аэропорт одному: здесь есть только одно свободное место.
— Это лучше, чем ничего, — вздохнул с облегчением Кевин.
Мне было нетрудно убедиться, что Стэн прав: действительно, в салоне автомобиля уже сидели трое мужчин.
Водитель забросил чемодан Кевина в багажник, мы попрощались, а Стэн еще успел сунуть шоферу несколько рублей.
— Счастливого пути, надеюсь, ты успеешь на самолет.
— Всего хорошего, Кевин, скоро увидимся в Ирландии!
Взревел мотор, и такси помчалось в сторону аэропорта. На часах было половина шестого.
— Ты думаешь, он успеет, Стэн?
— Будем надеяться. Он должен быть на месте самое позднее без десяти шесть. Жаль, мне не удалось самому проводить его, с моей помощью он быстрее и без всяких формальностей прошел бы таможенный и паспортный контроль.
Наконец шофер опустил капот, сел за руль, нажал на стартер, и мотор ожил. Было ровно шесть.
— Бессмысленно ехать теперь в аэропорт, — сказал Стэн. — Сейчас подвезем тебя до дому, а позже я позвоню и сообщу, что мне удалось узнать.
В половине восьмого Стэн позвонил и сказал, что Кевин успел на самолет. Моя рукопись оказалась за пределами СССР. Я как будто заново родился, столь велико было мое ликование.
Неделю спустя вернулась с Урала Лариса. Она привезла мне несколько банок с солеными грибами и медом. В один из вечеров она приготовила для меня традиционное сибирское блюдо — пельмени. Несколько раз звонил Стэн, Слава приносил «Таймс». Как я и предполагал, Блейк уже переехал. Все шло по плану.
3 сентября, через пятнадцать дней после отъезда Кевина, вновь позвонил Стэн.
— Привет, Шон. Получилось так, что твоя рукопись была отобрана у Кевина в аэропорту. Очень жаль, что ты не обратился к нам, мы бы организовали переправку рукописи в Великобританию. В этом деле ты мог бы рассчитывать на нашу помощь.
— Понятно.
— Достойны сожаления и те взгляды, которые ты высказываешь в рукописи, но, как я сказал моим коллегам, бессмысленно ее отбирать у тебя, потому что по возвращении в Ирландию ты все можешь написать заново. И знаешь, Шон, по-моему, ты несправедлив к Джорджу. Впрочем, это твое мнение, и ты имеешь на него право.
