Поток воздуха, сбивший с ног трех свидетелей страшного взрыва, пронесся, не причинив им особого вреда. Гайеду первым пришел в сознание. Кругом была абсолютная темнота.
— А ведь я еще не умер, — пробормотал он, — впрочем, это только начало, дальше будет хуже.
Он ощупал себя: все тело болело и ныло, на лбу красовалась огромная ссадина.
Падение воды продолжалось; гул ее наполнял галерею.
Вдруг рядом с собой Гайеду услышал жалобный стон.
Быстро ощупав руками пол туннеля вокруг себя, он наткнулся на тело.
— Это вы, мосье? — вскричал он.
Ему ответил тихий стон:
— Гайеду… мы еще живы?
— По-видимому, мосье, раз можем говорить…
— А мистер Биг?
— Сейчас поищу.
Оба француза ползком направились внутрь галереи. Вскоре они наткнулись на тело инженера.
Ему пришлось хуже, чем им. Потоком воздуха его ударило головой о каменную стену, и потребовалось немало времени, чтобы привести его в чувство.
Наконец, он застонал и пришел в себя:
— Алло, ребята, что тут случилось? — воскликнул он. — Машина отказалась работать?
— Брешь пробита, — ответил Жан. — Разве вы не слышите шум водопада?
— Так значит, мир не полетел к чертям? Планетка наша еще вертится?
— Пока вертится, — не удержался от улыбки Жан.
Глубокое разочарование инженера было комично.
— Может быть, вода еще не добралась до центральной кочегарки? Тогда мы еще попрыгаем.
— Веселенькая перспектива, — пробормотал Гайеду.
Пробормотав что-то непонятное, янки пошел в глубь галереи, в пещеру, и через минуту там вспыхнул огонек.
Держа в руке электрический фонарик, инженер прошел мимо французов к выходу из галереи.
Французы видели, как он стал на четвереньках приближаться к водяной стене, толкая что-то перед собой.
Слабый свет фонарика не позволял им рассмотреть, что он делает. Но вдруг их уши, уже привыкшие к монотонному гулу водопада, различили новый звук.
Инженер вскочил с радостным криком и побежал обратно в боковую пещеру.
Неожиданно вспыхнул яркий свет, и Жан с недоумением увидел, что вдоль стены тянется провод, к которому подвешен ряд электрических ламп. Гайеду радостно воскликнул:
— Вот это великолепно! Умирать, так при свете!
Инженер довольно потирал руки.
— Я принял кой-какие меры предосторожности, — заявил он. — Взрыв заставляет себя ждать. Я это предполагал. Но все-таки я не думаю, что все пойдет и дальше так же тихо и мирно. Что ж, подождем светопреставления. Пещера наша крепкая, и мы дождемся начала спектакля.
— Но как вы…
— Осветил галерею? Чепуха! — захохотал Биг. — Перед нами водопад, и я использовал его силу. Все было подготовлено заранее, и моя электростанция была готова к работе.
— Припасов нам хватит месяца на три, если не больше, — продолжал американец. — Да и напитки имеются. Я не сторонник сухого режима. Мы будем дышать не отвратительным спертым воздухом, а чистым, нормального состава. Видите машинку в углу? Это ее работа. Она питается углекислотой и производит воздух. Своего рода механическое растение. Мы выдержим до конца, ребята!
Он взглянул на часы и помрачнел.
— Я сейчас займусь кой-какими вычислениями, чтобы посмотреть, чего нам следует ожидать. Вода должна была уже достигнуть центра.
— Вы уверены, что произойдет катастрофа? — робко спросил Жан.
Американец яростно сверкнул глазами.
— Уверен? Разве можно быть уверенным в чем бы то ни было? Мое мнение, что все это кончится катастрофой.
— Ну, а если взрыва не будет, что тогда произойдет?
— Видите ли, у нас есть несколько возможностей погибнуть. Когда океан опорожнится, поток, уменьшаясь, зальет нас. Мы потонем, как крысы. Другой случай: пар под большим давлением идет снизу, вытесняя воду, несет с собой газы, заполняет все ходы и наносит и нам маленький визит до выхода наружу. От чего вы предпочитаете умереть: от воды, от ожогов пара или от ядовитых газов?
