Поправив фотографию, я прошел к столу и набрал рабочий телефон Люси в Батон-Руж, штат Луизиана. Если Джонатан Грин произвел впечатление на Синди, возможно, он произведет впечатление и на Люси Шенье. Я люблю выпендриться.
Приятный голос с южным акцентом ответил:
— Офис мисс Шенье.
Помощник Люси, миссис Дарлен Томас.
— Это я.
За три месяца, прошедших со времени моей поездки в Луизиану, я уже много раз звонил сюда, и звонки становились все более частыми.
— Здравствуйте, мистер Коул. Как ваши дела?
— Прекрасно, Дарлен. А ваши? — Болтовня ни о чем.
— Все замечательно, благодарю вас. Сожалею, но сегодня мисс Шенье весь день проведет в суде.
— О-о… — Разочарование.
— Однако она будет звонить сюда, чтобы узнать, нет ли каких-либо сообщений, — продолжила Дарлен. — Я ей передам, что вы звонили.
— Дарлен, передайте Люси, что мне очень одиноко.
— Я ей передам, что мистер Коул сказал, что ему очень одиноко, — рассмеялась Дарлен.
— Дарлен, передайте ей, что я скучаю. Что с каждым мгновением я тоскую все больше и больше и уже не в силах переносить тяжесть разлуки.
— О боже, ну что вы такое говорите! — ахнула Дарлен.
Я улыбнулся. В этом была заслуга Дарлен.
— Дарлен, я вам говорил, что у вас очень сексуальный голос?
— Так, а вот это уже лишнее. Прекратите говорить глупости, не то я пожалуюсь мисс Шенье!
Мы попрощались, и я позвонил Пайку, чтобы сообщить, что у нас снова есть работа. Автоответчик включился после первого же гудка и пискнул. Раньше у Пайка было записано обращение из всего одного слова: «Говорите», но, похоже, он решил, что и этого будет много. Теперь остался один только писк. Когда я спросил Пайка, как люди должны догадываться, куда они попали и что им нужно делать, он ответил: «Проверка на сообразительность».
Пайк — это что-то.
— Одинокий рейнджер хочет сообщить тебе, что снова нашелся глупец, готовый дать нам деньги. Мы работаем на Джонатана Грина, — сказал я и положил трубку.
Вполне возможно, пройдет несколько дней, прежде чем Пайк мне перезвонит.
В конверте, который оставил Трули, лежали копия протокола задержания Леседрика Эрла, а также официальная жалоба, поданная государственным защитником от лица Эрла. В протоколе задержания, составленном офицером Анджелой Росси, сообщалось, что Росси арестовала мистера Эрла у него дома, после того как тот попытался откупиться от наказания за грубое нарушение правил дорожного движения, предложив в качестве взятки восемьсот долларов фальшивыми стодолларовыми купюрами. В письме с жалобой утверждалось, что Росси якобы подбросила мистеру Эрлу фальшивые банкноты и что мистер Эрл ни в чем не виновен. В протоколе задержания не содержалось практически никакой полезной информации, а в письме с жалобой ее было и того меньше. Она сказала, он сказал. Последним дополнением был листок с домашним адресом Анджелы Росси и рабочим телефоном и адресом Раймонда Хейга. К листку была приколота скрепкой вырезанная из газеты фотография Росси. Фотография была старая, и на ней была изображена привлекательная женщина с худым угловатым лицом и умными глазами. Целеустремленная и решительная.
Убрав все обратно в конверт, я позвонил своему знакомому Эдди Дитко из «Икзэминера». Эдди проработал репортером около трех миллионов лет. Он ответил голосом человека, которому явно грозит рак горла:
— Дитко.
— Это Эдди Дитко, лучший в мире репортер?
Эдди хрипло кашлянул, словно кошка, поперхнувшаяся комком шерсти:
— Да, точно, именно за это я и получил Пулитцеровскую премию. Подожди минутку, не клади трубку, я сейчас ею подотрусь.
В этом весь Эдди. Обязательно скажет что-нибудь к месту.
— Пять лет назад некий тип по имени Леседрик Эрл попался на фальшивых деньгах. Он утверждал, что его подставил офицер полиции, производивший задержание.
— Все они так говорят. Закон природы.
Вот видите?
— Задержание производила Анджела Росси.
— Я уже слышу колокола Нотр-Дама.
— Именно Росси надела наручники на Тедди Мартина. Она нашла молоток.
— Не дури мне голову, — снова хрипло кашлянул Эдди.
— И не думаю.
Эдди молчал. Размышляя. Обнюхивая слова и чуя запах сенсации.
— А тебе-то что с того?
