Несколько рабочих в сине-зеленых робах лениво возятся с плиточным покрытием площади, перебрасываясь фразами с наблюдающей за ними группой зевак. На автомобильной стоянке рядом с играющими отточенностью линий «Тоетами» примостились неуклюжие трехколесные мотоциклы, оборудованные кабинами и крытыми кузовами, — ни дать ни взять надувшиеся от собственной важности майские жуки. Здесь же «маршрутные такси» на шесть персон с двигателем в одну человеческую силу: обычные грузовые велосипеды, какие в Китае встречаются на каждом шагу, но оснащенные двумя, боковыми сиденьями и обтянутые сверху и по бокам уже изрядно обтрепанным и полинявшим полотнищем. Современная модификация велорикши. В глаза бросается и другая, не менее поразительная картинка китайской действительности 80-х годов: впряженные в тележки о двух колесах молодые парни решительно и с заметной сноровкой везут нагруженные на них три железобетонные плиты — будущие потолочные перекрытия для строящегося дома. Так и хочется откорректировать эту фразу словами «неподалеку строящегося», но потом мне довелось увидеть и место, откуда доставляется древними способами столь современный груз: не меньше 3 км до вокзала. Так решается проблема нехватки техники и безработицы в городах. Позднее в Чэнду я наблюдал целый караван таких современных китайских бурлаков: один за другим, посильнее — во главе, послабее — тужатся догнать ушедших вперед; лямка через плечо, натруженные руки сжимают рукоятки; покатится тяжелый пот — лучше не останавливаться, ибо сдвинуть груз с места намного сложнее, чем катить его по прямым улицам города (рис. 54).
Два шага в сторону от площади — и попадаешь в уже знакомый по другим городам район старой застройки. Одно-двухэтажные дома обращены на дорогу магазинами, лавками, ресторанами, мастерскими. Одежда, ткани, галантерея, сувениры, фрукты… Множество приезжих, легко узнаваемых по одежде и обилию сумок в руках. Кафе с вывесками на английском: «Лили», «Лала» и прочими подобными названиями. На столах белые скатерти, клеенки. Здесь ждут и почитают туристов, особенно иностранных, и лучше всего — не знающих языка, секретов китайской кухни и сервиса и поэтому легче расстающихся со своими юанями.
Первое впечатление о городе, несмотря на хлюпающую под ногами слякоть, пасмурную погоду и не очень торжественную встречу на вокзале, все же приятное. После тесного, суетливого, с утра до вечера и доверху наполненного шумом Шанхая странно воспринимается его какая-то домашняя, очень провинциальная размеренность жизни. Непривычно безразличие гуйлиньцев к нашим персонам: чувствуется большой наплыв туристов. Может, поэтому люди кажутся спокойнее и дружелюбнее.
Возвращаемся к уже поджидающему нас автобусу и, пока он петляет по узким зеленым улочкам, обмениваемся впечатлениями, а еще через полчаса высаживаемся во внутреннем дворике гостиничного комплекса «Жунху», расположенного на живописном берегу озера с таким же названием. Гостиница построена в 1950 г., почти ровесница республики, однако в последние годы на ее территории возведены новые современные корпуса, так что условия жизни можно считать (особенно после жесткого плацкартного вагона) очень даже комфортабельными.
До первой экскурсии есть немного времени. Что же сообщают о Гуйлине путеводители? Что нам предстоит увидеть?
Гуйлинь знаменитый прежде всего своим живописнейшим рельефом город в северо-восточной части Гуанси-Чжуанского автономного района. Расположен на берегах р. Лицзян, на территории народности чжуан, одной из самых крупных по численности некитайских народностей страны. Площадь (без пригородов) — 54 кв. км, население — 270 тыс. человек. История города уходит в глубь веков.
Как сообщают исторические анналы, в 214 г. до н. э. 500-тысячная армия императора Цинь Шихуана, правителя первой общекитайской империи Цинь, личности в истории Китая сколь знаменитой, столь и одиозной, после предпринятых ранее нескольких неудачных попыток подчинить себе приморские области смогла наконец сломить сопротивление боюэ — коренного населения этой территории и предков современных чжуан. Тогда и был учрежден округ, получивший название «Гуйлинь» («Лес коричных деревьев»), В тот же год было завершено строительство канала Линцю (Чудотворный канал), связавшего речную систему р. Чжуцзян с притоком Янцзы р. Сянцзян, что превратило Гуйлинь в связующее звено между южным побережьем и Центральной равниной на севере. Однако (и об этом путеводители как-то невзначай умалчивают) на протяжении последующего тысячелетия все попытки властителей Китая колонизировать эти территории оставались безуспешными: сложные климатические и географические условия, но главное — непрекращавшаяся борьба аборигенных народов за свою независимость делали власть ханьцев только номинальной. Лишь в XI в. н. э. династии Сун удалось установить полный контроль над непокорными районами, после чего Гуйлинь превратился в важный экономический и политический центр Южного Китая.
