— И вот он тоже наследник, — решительно добавила молодая женщина, показывая на мальчика.
— Конечно. И наш Степанко, когда-нибудь… Как говорят, наследственность поколений. — Олесь положил руку на головку ребенка.
— Давайте хотя бы поделим ее… Если вы претендуете… Я так привыкла здесь. И я все-таки была женой вашего отца, заботилась о нем, ухаживала, мне хотя бы половина дачи тоже принадлежит… — Таисия Григорьевна тихо заплакала.
— А что тут делить, — буркнул молодой Залищук. — Вы для нас человек посторонний. Жить вместе на этой даче нам не подходит.
— Чужой человек, — подчеркнула молодая женщина.
— Тогда, может, я вам верну половину ее стоимости. Вы только подождите немного. У меня есть друзья в театре, и завод Бориса Сергеевича поможет… Завод и похоронил его за свой счет…
— Дача и нам нужна.
— Вот маленький ребенок не имеет свежего воздуха, — поддержала жена мужа, опуская на землю мальчика, который все время крутился у нее на руках.
— Да помолчи, Нина! — прикрикнул на жену Олесь. — Я вас не гоню, — обратился он к Таисии Григорьевне. — Живите пока что… Мы же люди, понимаем… Но пришли, чтобы напомнить о наших правах и чтобы вы готовились переехать на свою городскую квартиру.
— В таком случае вы мне половину стоимости ее выплатите, — нашлась Таисия Григорьевна. — Нужно памятник Борису Сергеевичу поставить.
— Памятник мы и сами поставим. Не беспокойтесь, — снова вмешалась Олесева жена.
Таисия Григорьевна встала, демонстративно повернулась спиной к непрошеным гостям. Молодой Залищук отошел в сторону, и она начала подниматься вверх, в комнату.
Тем временем Степанко побежал в сад, за ним бросилась мать. Олесь тоже направился в глубь двора.
Сестры поднялись на второй этаж и из окна спальни следили, как Залищуки ходят от дерева к дереву, осматривая их.
— Твоему Борису нужно было написать завещание, — заметила Кэтрин, когда молодые люди вышли со двора и исчезли с глаз.
— Ах, — махнула рукой Таисия, — мы ни о чем таком с ним не думали.
— А нужно было, — укоризненно сказала миссис Томсон. — Человек не вечен. Я не знаю, какой тут закон наследования. Может, Борис и не имел права тебе завещать. Значит, нужно было идти в загс. Мы с Вильямом тоже ничего плохого не думали, но завещание он сделал вскоре после того, как родился Роб. Теперь я отдаю в приданое Джейн мастерскую, чтобы девочка могла объединить ее с мастерской жениха. Он — механик по пишущим машинкам. Так им легче будет бороться с конкурентами. У нас больше всего прогорают мелкие заведения. Были с Вильямом не раз на грани краха, только находчивость его и кредиты друзей по армии спасали нас.
— А что же ты оставишь сыну?
— Роб более или менее обеспечен. Он учился в Кембридже и имеет хорошую работу в каком-то военном заведении. Сейчас его специальность — химия — в цене. После моей смерти получит кое-какие наши с Вильямом сбережения. А пока что пусть немного еще подождет… — Кэтрин засмеялась. — Он, правда, сердится, что я отдаю мастерскую не ему, а Джейн. Но он ее быстро промотал бы со своими друзьями. — Миссис Томсон подошла к сестре, сидевшей на кровати, стала гладить ее по спине. — Не переживай, Тася. В конце концов, проживешь и без этой дачи… А хочешь, поехали ко мне?.. Тебя здесь больше ничего не держит. А там бы немного пришла в себя.
— Как не держит? — повернула голову к сестре Таисия Григорьевна. — А могила Бориса? — У нее сошлись над переносицей брови и углубились морщины на лбу. Она думала о чем-то своем. — А как же с театром?.. Я встретила подругу из хора, она говорила с новым режиссером, и тот пообещал устроить меня в областной. Я пошла бы даже статисткой…
— Это все мечты, Тася. Как жить одной?
— А что на это скажет Джейн и твой сын?
Напоминание о детях протрезвило Кэтрин. Конечно, о таком сначала нужно посоветоваться с ними. Хотя бы с Джейн, которая здесь. Думая о детях, миссис Томсон наперед догадывалась, какой будет их ответ. Мысленно представила, как происходил бы такой разговор, например, с Джейн:
«Джейн, я пригласила тетю Тасю к нам в гости. — Миссис Томсон будто увидела, как поползли вверх тонкие брови дочери. — У нас она немного придет в себя, забудет свое горе. Новая обстановка, новые люди…»
