При этих словах Мак-Кинли презрительно хмыкнул.
— Но вы понимаете, сеньор Мендоса, — продолжал Осборн, что нам тоже очень трудно. Вы сами признались, что у вас есть какая-то тайна. А как же мы будем делить труд и опасности с человеком, который от нас скрывает какие-то нужные для нас сведения? Который почему-то не хочет нам помочь?
Мендоса несколько успокоился и выслушал все это, покорно опустив голову.
— Вы правы, сеньор! — ответил он с искренним отчаянием. Но я не могу… Я не отказываюсь вам помочь — о нет, вы никогда не пожалеете, если возьмете меня с собой! Поверьте, что я вам не врал. Но у меня есть своя тайна… своя цель…
Мак-Кинли раздраженно фыркнул.
— Сеньор Мендоса, — сказал Соловьев, — нам надо посоветоваться.
Мендоса с достоинством поклонился и вышел. Мак-Кинли посмотрел, не стоит ли он за дверью (мне это показалось излишним), и сейчас же сказал, что думать нечего — «этого пройдоху» надо брать с собой, но смотреть за ним придется в оба. Да никто, по-моему, и не собирался всерьез отказываться от помощи Мендосы. И не все мы считали его жуликом. Мне лично он даже нравится. Или вернее будет сказать, он возбудил во мне участие, даже жалость. Какой-то он ушибленный жизнью, а в общем, по-моему, неплохой человек.
Мы пригласили Мендосу в номер и сообщили ему о нашем решении. Он так обрадовался! Как ребенок. Наверное, все же боялся, что его не примут. Нет, Мак-Кинли слишком уж подозрителен. Это не мошенник. Но все-таки — что ему нужно в горах?
Идя к себе в номер, я встретил Машу. Она поздоровалась и хотела пройти мимо, но я рассказал ей о Мендосе. Она выслушала, вежливо заметила, что все это очень интересно, и ушла. Я стоял в коридоре, глядя ей вслед. Вообще не знаю, как мне вести себя с Машей. У нее появились новые друзья — врач Костя Лисовский, франтоватый, красивый парень, моих примерно лет, и зоолог Петя Веневцев, мрачный, очкастый и лохматый. Они все время вместе, и их в шутку называют «факультетом естествознания». Костя, кажется, ухаживает за ней. Не то, чтоб я ревновал, но ведь все знают о наших отношениях… Лучше бы она в Москве оставалась…»
«26 ноября. Вот мы и в Сант-Яго. Настоящая-то райская долина, оказывается, здесь! Везде — масса зелени и цветов. И все это залито ослепительным светом, фантастически ярким, праздничным, ликующим. Праздник света — первое, что приходит в голову.
Эта долина между гор, замкнутая высокими хребтами, немного похожа на Катманду, особенно, если смотреть на восток, где высятся сверкающие вершины главной цепи. Но сходство слишком общее — и горы здесь выглядят из-за прозрачного воздуха иначе, как-то ближе и яснее, и долина более плоская, и зелени на ней (если не считать самого города) меньше, чем в Непале. В сущности, Анды ниже, чем Гималаи: самая высокая их вершина, Аконкагуа, чуть повыше 7000, и до гималайских гигантов ей далеко. Но зато и плоская равнина, в которой расположен Сант-Яго, лежит очень низко: местами она находится на уровне моря. И горы на востоке видны во всей мощи и красоте: гигантские холмы, сперва пологие и округлые, становятся все круче, обрывистее; за ними встают серые, синие, фиолетовые каменистые кряжи, и, наконец, вверху, как зубцы громадной короны, сверкают вершины, одетые снегом. Граница вечных снегов здесь очень высока — она проходит на уровне 4000–5000 метров, в иных местах и выше. Ох, какие грозные и пустынные эти горы! И климат там, говорят, страшный. Я, должно быть, стал трусом: только и думаю об опасностях.
28 ноября. Наши дела движутся. Соловьев, Осборн и Мак-Кинли уже побывали у президента, добыли пропуск — этот документ должен обеспечить нам самое активное содействие всего чилийского населения. Очень трудно, говорит Соловьев, оказалось объяснить президенту, куда мы идем. Зачем — это он понял и заинтересовался, а куда — мы и сами толком не понимаем. Карта очень приблизительна и неточна. И вообще — ведь в конце концов это только предположение, что светящаяся точка указывает место высадки. А если нет? И главное — как это проверить, где искать? Точка указывает на очень пустынные и опасные места. Безлюдные скалистые горы, вечные снега и ледяные вихри — вот что ждет нас.
