Следующий день начался неудачей. Мотор неожиданно завяз в рыхлом песке, и нам пришлось строить под колесами фундамент из камней, что является единственным выходом из такого положения. Целых четыре часа провозились мы над возведением каменной базы, в шесть футов высотою. Против «Покинутой долины», как мы окрестили эту местность, тянулся неровный ряд холмов, среди которых виднелось небольшое углубление, похожее на тропинку. По ней мы рискнули пробраться на своем автомобиле и, благополучно переехав низкие холмы, оказались на краю зияющей пропасти. Окруженная красными гранитными утесами, залитыми черной лавой, выступавшими тысячью фантастических очертаний на фоне низко нависших туч, эта пропасть имела какой то зловещий вид, напоминая дантовский «Ад». Нам удалось обогнуть пропасть. Дальше шла твердая, усеянная гравием дорога в гору; мы поднимались на высоту в семь тысяч футов, но нам казалось, что мы взбираемся на «крышу мира». Мотор летел, как птица, по твердому грунту, а мы распевали и смеялись, испытывая необыкновенный подъем духа.
У подножия горы наш путь пересекла хорошо протоптанная дорога. Мы поехали по ней в направлении к востоку. Ехать было очень удобно: огромные плоские ступни верблюдов притоптали песок, который был здесь тверд, как камень. Дорога привела нас к дивному ключу. Здесь раскинулся лагерем караван китайцев. Караван состоял из двадцати человек при 200 верблюдах. Китайцы направлялись в Кобдо, и целых девять месяцев им предстояло провести в пустыне. Они везли чай, полотно и табак в обмен на верблюжью и овечью шерсть, кожу, меха и пони. Это была старинная караванная дорога из глубин Монголии в Китай. Путешественники встретили нас очень радушно и сообщили много сведений об этой местности, по которой проезжали уже не раз. По их словам, дорога проходила через Алтайские горы и поворачивала на север к Улясутаю и Кобдо; на протяжении нескольких сотен миль к западу и востоку тянулась песчаная равнина без всяких признаков скал и ложбин, где можно было бы встретить ископаемые. Последующее трехдневное знакомство с местностью подтвердило правильность их рассказов. Приходилось всю эту местность исключить из маршрута нашей экспедиции. Газолин наш был на исходе, и мы, исколесив 600 миль и набросав карту обширной площади, повернули обратно.
Глава XVII
Древнейшие в мире млекопитающие
Я спал крепким сном, как вдруг, пред рассветом, меня разбудило какое-то непонятное, странное чувство беспокойства, от которого натянулись все мои нервы. Кругом царила полная тишина. Моей руки коснулась холодная морда, и Волк, наша полицейская собака, жалобно завыл, прижимаясь ко мне. Затем он повернул голову по направлению к «Огненным скалам» и снова издал протяжный, зловещий вой. Я вскочил и, захватив револьвер, — вышел из палатки и в сопровождении собаки обошел весь лагерь. Все было тихо. Коленопреклоненные верблюды, выстроившись двумя рядами, мирно спали. Но эта мертвая тишина вызывала во мне смутную тревогу, и я, вернувшись в палатку, проверил, лежит ли револьвер у изголовья Гренжера. Затем я снова залез в свой меховой мешок, а Волк поплелся к выходу, беспокойно обнюхивая воздух. Это показалось мне подозрительным, и я уже не мог заснуть. Через четверть часа я почувствовал, что воздух дрожит от какого-то глухого рева. Рев с каждой минутой усиливался. Я наконец понял: это надвигался песчаный смерч! В моей палатке закрутился песчаный вихрь и «демон- ветер» промчался мимо, сорвав по пути палатку Ловелля.
В серых предрассветных сумерках мы ясно различили зловещую бронзовую тучу на южной стороне неба. Через десять минут воздух снова задрожал от бешеного рева, и около моей палатки раздался страшный треск, словно от разорвавшейся гранаты. Зарывшись головой в мешок, я слышал, как скрипели и хлопали своими полотнищами падавшие палатки. Гренжер вскочил и бросился к ящику, где лежали шесть крошечных черепов млекопитающих, самая ценная находка нашей экспедиции. Но вихрь свалил его с ног, ударив о ящик.
Ураган пронесся, оставив наш лагерь в развалинах. Все пятнадцать палаток были сорваны, и наши сотрудники вылезали из груды обломков, добродушно ругаясь, кто как умел, — по-английски, по-китайски и по-монгольски.
