По следам динозавров - страница 40
Мы имели все основания предполагать, что залежи ископаемых простираются и дальше к западу, и меня давно тянуло перейти Алтайские горы для новых исследований. Туземцы рассказывали о диких верблюдах, о знаменитой лошади Пржевальского, о бесплодных равнинах, песчаных горах, о случаях смерти от жажды. Но эти рассказы давали мне мало и только усиливали мое любопытство. И эта исполинская страна, видневшаяся перед нами на южном краю горизонта, интриговала меня, как бы посылая мне молчаливый вызов. Перейти через эти горы на лошадях было возможно, это мы знали. Но доступно ли это мотору?
Козлов, знаменитый русский исследователь, говорил мне, что перешел Алтай где-то вблизи нашей стоянки, но у него был караван верблюдов. Нам казалось, что мы нашли его тропинку, так как заметили резкий перелом между вершинами западнее Икхе Богдо.
Эндрюсарх (реконструкция Э. Фульда).
19 Июля мы с Робертсом, Ловеллем, Ионгом и нашим верным монголом, Тсерином, выехали на автомобиле, захватив с собой небольшое снаряжение, провизии на две недели и газолину для пробега в пятьсот миль. Проехав несколько миль к западу, мы направились прямо к горам. Робертс, с помощью компаса, набрасывал карту нашего пути. С вершины низкого холма мы увидели небольшое озеро с маленькими островками. Чайки и водяные ласточки носились над его зеркальной поверхностью. Робертс начал набрасывать береговую линию, а я навел на озеро свой сильный бинокль. Тут я заметил, что дело с озером обстоит не совсем благополучно: берег как-то расплывался, а островки раскачивались во все стороны. Я посоветовал Робертсу отложить набросок, и мы направили мотор к берегу «озера». В действительности ни берега, ни озера не оказалось. Это был простой мираж, но мираж чрезвычайно обманчивый. Нигде не было даже намека на воду и островки, а предполагаемые чайки оказались тетеревами… А между тем, мы все, с первого взгляда, перезакладывали бы, кажется, головы, что видели действительное озеро.
Мираж, однако, сослужил нам хорошую службу, так как навел на удобную тропинку, по которой мы доехали до русла высохшего потока. Мы все время передвигались довольно свободно, несмотря на скалы, местами преграждавшие нам путь. В конце концов мы выехали на живописную долину против Икхе Богдо, Большой Горы, снежная вершина которой тонула в облаках. Отсюда нам пришлось свернуть на каменистую дорогу. Ионгу и Ловеллю удалось проехать по ней десять миль до входа в глубокое ущелье. Здесь мы остановились и продолжали путь пешком. Вскоре мы увидели извилистую тропинку, удобную для лошадей и верблюдов, но совершенно недоступную для мотора. Мы назвали ее «Тропинкой Козлова», так как это, по всей вероятности, была та самая дорога, которою прошел знаменитый русский исследователь.
Продолжая наш путь в автомобиле, мы встретили знакомые стада диких ослов и антилоп, которые, как всегда, окружили нас, привлеченные машиной.
Несмотря на тысячи животных, эта местность производила впечатление полнейшего запустения. Может быть, картина омрачалась черной стеной гор, окружавшей нас со всех сторон, может быть, нас угнетал тот факт, что мы на протяжении сотни миль нигде не видели следов лагерного костра или кругового знака, оставленного палаткой монгола. Мы все изнемогали от усталости, когда с наступлением ночи раскинули лагерь на дне высохшего озера. Наш измеритель скорости показывал сто пятьдесят миль, но мы на всем этом расстоянии не встретили ни одного источника. Нас это мало тревожило, так как у нас был небольшой запас воды, и, кроме того, ярко-зеленые пятна травы на дне старого озера доказывали, что вода находится неглубоко под поверхностью.
Хотя Гоби — настоящая пустыня, однако, вопрос о воде стоит здесь не так остро, как можно было бы предполагать. Если иметь под рукою лопату, то, при известной сноровке и уменье ориентироваться, можно всегда найти воду на глубине 8–9 футов. Монголы всюду достают подпочвенную воду. Вдоль главных караванных путей источники попадаются через каждые 50–60 миль. Некоторым источникам много сотен лет, так как монгольские караванные пути принадлежат к древнейшим в мире.
