Люди обнимались и целовались друг с другом, обменивались шапками и винтовками - на память. Лично я в этой сумятице ликования оказался среди группы бросившихся [16] к крайней казарме. Там все окна верхних этажей были сплошь заполнены солдатами, машущими руками и что-то выкрикивающими. Это оказалось одно из подразделений полка, которое, как особо неблагонадежное, с ночи заперли наверху и не вывели на плац. У входа в казарму какой-то уже не молодой, вырвавшийся из плена солдат подхватил меня и, сделав со мной несколько припрыгивающих шагов, осторожно опустил на землю.
- На, парень, возьми и береги. Пригодится! - Он протянул мне свою винтовку и стремглав бросился в сторону толпы.
82- й запасный полк Владимирского гарнизона в составе, включающем немалое количество и младших офицеров, перешел на сторону революции. Командир полка полковник Тарасов на время где-то затаился, потом еще раз появился, чтобы как-нибудь восстановить желаемый порядок, но, услышав в ответ уже знакомое: «Арестовать его!», окончательно исчез из гарнизона. Как потом выяснилось, они вместе с генералом Гамбурцевым и, кажется, на его же санях перебрались в соседний 215-й запасный полк, который, по расчетам начальника гарнизона, был более благонадежным и, казалось, еще мог служить хорошей опорой царским наместникам.
Огромную колонну революционно настроенных солдат, двинувшуюся из расположения 82-го полка в соседний 215-й, генерал Гамбурцев встретил во всеоружии, он решился бы пойти на любой шаг, чтобы не только преградить путь восставшим, но даже и расправиться с ними. Приведенный в полную боевую готовность, полк был построен на вместительном плацу поротно и фронтом на дорогу, по которой приближалась наступающая революционная колонна. Более того, навстречу ей на дорогу в качестве заслона была выдвинута целая рота солдат с винтовками на изготовку. О решимости пойти на самые крайние меры по пресечению неповиновения солдат указывало и то, что впереди роты верхом на коне находился командир полка полковник Евсеев, а несколько сзади, на небольшом удалении, в легких санях восседал генерал Гамбурцев.
Когда до ощетинившегося винтовками заслона оставалось несколько десятков шагов, полковник Евсеев поднял вверх руку с плетью и закричал:
- Разойдись, мерзавцы! Стрелять буду!
Все остановились. Наступила леденящая тишина. Но [17] продолжалась она считанные секунды. Несколько человек, невзирая на предупреждение, бросились по дороге к стоявшей шеренге солдат с испытанными призывами:
- Братья! Не стреляйте! - но тут же остановились перед бесстрастными, холодными штыками.
Но вот, оправившись от такой неожиданной встречи, головная часть колонны, несмотря на продолжающиеся неистовые крики Евсеева: «Разойдись! Стрелять буду!» - начала медленно продвигаться вперед, охватывая солдат заслона с флангов.
До предела разъяренный Евсеев подал команду:
- По колонне пальба ротой! Рота, пли!
Но дважды поданная команда командира полка повисла в воздухе. Солдаты заслона стрелять отказались. Это была уже почти победа.
Передние ряды колонны отчетливо слышали, как полковник Евсеев, отскочивший за своих солдат, громко отрапортовал генералу Гамбурцеву:
- Ваше превосходительство, измена!…
К полудню 3 марта с царским режимом во Владимире было покончено. Весь гарнизон - около двадцати тысяч человек - перешел на сторону революции. Огромная масса солдат с офицерами стройными рядами под звуки военного оркестра двинулась в город, чтобы продемонстрировать свою верность революции и народу. Улицы города к этому времени были до отказа заполнены людьми.
На соборной площади состоялся грандиозный митинг. Здесь же городской голова и образованный городской думой временный исполнительный комитет приняли на себя власть. На митинге выступали представители партий кадетов, эсеров и меньшевиков, которые дружно присягнули на верность Временному правительству. Все шло, казалось, гладко. Но вот к концу митинга на трибуну один за другим поднялись представители вышедшей из подполья партии большевиков - солдаты Иван Токарев и Сергей Комиссаров. Оба они под гром аплодисментов солдатской массы открыто, простым и доходчивым языком, без всяких обиняков заявили, что борьба не окончена, что революция, которая нужна рабочим и крестьянам, только начинается. Вопросы войны и мира, передачи земли крестьянам, а фабрик и заводов рабочим не могут быть решены людьми, принявшими на себя власть после царя. Кровные интересы народа, говорили большевики, может защитить только его собственная, [18] трудового народа, власть, и поэтому нужно немедленно создавать Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов…
