— Надо было бы позвонить ему из Рио, узнать, сможет он нас принять или нет, — заметил я. Виталий улыбнулся.
— Нет, брат, в нашем деле — во всяком случае, в таких ситуациях, как эта, — протокольные церемонии ни к чему. Тут лучше действовать методом кавалерийской атаки: когда мы появимся в дверях и скажем, что ради встречи с ним приехали из Москвы, разве сможет он нам отказать?
— А как мы узнаем его адрес?
— Я уверен, — сказал Виталий, — что адрес такого человека должен знать тут каждый водитель такси.
Он опять оказался прав, мой мудрый друг и наставник: первый же водитель, которого мы об этом спросили, широко улыбнулся и сказал:
— Сеньор Жоржи? Да кто же его не знает?! К нему ездит каждый гринго, которого судьба заносит к нам, в Баию. Я еще вчера отвез к нему троих немцев. Они, правда, не попали к сеньору Жоржи: служанка сказала, что его нет дома. Как приехали на мне, так на мне и уехали обратно.
Мы с Виталием переглянулись, и он ободряюще подмигнул: «Не робей».
А таксист вез нас тем временем куда-то на окраину, на узкую, извивающуюся между небогатыми, крытыми черепицей домиками улицу Алагоиньяс. И остановился у светлого особнячка под 33-м номером. Дом был действительно «светлый»: он заметно выделялся среди остальных строений. Но не пышностью, не размерами, а какой-то удивительной пропорциональностью, гармонией линий, рациональной простотой и изяществом отделки. Это было заметно во всем, вплоть до «азулежос» — керамической облицовки стен и лестницы, ведущей от входной калитки к узкой двери, приподнятой метра на два над уровнем земли. На светло-голубых плитках были схематически обозначены темно-синие фигуры, в которых угадывались очертания тропических плодов, диковинных птиц и зверьков, символизировавших, видимо, щедрость байанской земли.
…Встреча с Жоржи Амаду была хрустальной мечтой, которую я давно уже холил и лелеял, готовясь к ней, как футболист готовится к финальному матчу на первенство мира: проигрывал различные варианты, разрабатывал хитроумные стратегические планы. Поскольку великий писатель очень занят, нужно придумать, как к нему подступиться. Может быть, воспользоваться помощью кого-нибудь из знакомых с ним бразильцев, попросив у них рекомендательное письмо? Или прибегнуть к содействию пресс-атташе советского посольства? А может быть, мне самому написать сеньору Жоржи вежливое послание, представиться, попросить о встрече? Он назначит день и час. Я приезжаю. Звоню из гостиницы: Мне говорят: «Сеньор Жоржи вас уже ждет».
Словом, вариантов было много, но среди всех этих «домашних заготовок» не было ничего напоминающего наш бесцеремонный и стремительный кавалерийский наскок. Добро бы еще мы пытались захватить врасплох какого-нибудь чужого человека, нужного нам, но уклоняющегося от встречи. Тогда метод Макиавелли «цель оправдывает средства» мог бы показаться приемлемым. А тут мы, можно сказать, нападаем из засады на друга нашей страны, на человека, который, разумеется, согласился бы встретиться с нами, предупреди мы его заранее…
Такие примерно мысли обуревали меня, когда мы стояли у черной, сплетенной из металлических прутьев калитки, ожидая, как кто-нибудь в доме откликнется на наш звонок. И в эту минуту я отчаянно злился на Виталия и втайне даже надеялся, что никого в этом доме не окажется. А когда светлая дверь все же отворилась и по каменной лестнице, орнаментированной осколками голубых «азулежос», к нам вниз пошла смуглая молодая женщина, я поспешил в самом прямом смысле этого слова спрятаться за спину Боровского. Я твердо решил поменьше раскрывать рот, пошире раскрыть глаза и побольше слушать, набираясь ума-разума рядом с бывалым коллегой, который — как уже неоднократно можно было убедиться — при всей своей мягкости и интеллигентности был способен идти к поставленной цели настойчиво, как ледокол.
А дальше все было именно так, как и предвидел Виталий. Мы представились этой молодой женщине. Она пригласила нас подняться, попросила подождать минуточку и вышла. Мы осмотрелись, увидели, что находимся в гостиной, напоминающей зал музея народного творчества: на полках и стеллажах были расставлены сотни сувениров и игрушек из глины, камня, дерева, металла. И тут же к нам вышел хозяин этого дома: коренастый, неторопливый, в просторной красной рубахе, серых шортах и сандалиях на босу ногу. Он был спокоен и сосредоточен, словно тамада за грузинским столом. Он поздоровался, поинтересовался, чем может быть полезен, услышал в ответ от Виталия просьбу об интервью, «ради которого и добирался он, Виталий, сюда из Москвы по поручению газеты „Правда“».
