— А почему он сам ее не принес?
— Он о вашем проекте ничего не знает, так как газет не читает. И я решила сделать ему сюрприз.
— А он не рассердится?
— Райнер рассердится на меня? Вы шутите! — засмеялась Лу. — Он просто будет счастлив, что я о нем позаботилась.
Антон снова пролистал поэму.
— Бумага что-то совсем свежая. Не похоже, что это написано десять лет назад.
— Неужто вы думаете, что я принесла вам оригинал? Конечно, это копия. Оригинал я спрятала у себя. Когда придет время, Райнер поставит на нем автограф, и он станет библиографической редкостью.
Киппенберг быстрым, хорошо тренированным глазом стал читать поэму Райнера по диагонали. Отложив листки, он вздохнул:
— Странное творение. Прямо скажу — далеко не шедевр. Вы говорите, он написал это лет десять назад? Оно и видно — романтическая юношеская чушь. Вы уверены, что он согласится этот опус публиковать?
— Он согласиться на все, что я ему предложу.
Киппенберг поморщился:
— А вы уверены, что хотите эту поэму опубликовать? Вряд ли она сделает честь славному имени Райнера Рильке.
— Я позабочусь о том, чтобы она сделала ему честь.
— То есть? — поднял брови Киппенберг.
— Вы знаете меня много лет, Антон: я всегда добиваюсь своей цели. А сегодня я решила прославить имя Райнера именно этой поэмой.
— Но я еще не согласился включить ее в свой сборник. Снижение качества может ударить по моим шансам на его окупаемость, — отпарировал Киппенберг.
— Я уверена, что от моего предложения вы не сможете отказаться.
В глазах Киппенберга затеплилась тень понимания.
— Я готов выслушать все, что вы скажете, — сказал он.
— Сколько экземпляров вы планируете издать?
— Для начала 300.
— И сколько предположительно будет стоит один экземпляр?
Киппенберг покосился на дверь — Лу поняла: он знает, что секретарша подслушивает, совсем как Мари. Потом взял листок поэмы Райнера и написал на обороте цифру.
— Смело! — воскликнула Лу, взглянув на листок. И поставила под цифрой Антона 500.
— Издавайте столько. Я с ходу покупаю триста.
— Что значит — с ходу?
— Я плачу за них вперед.
— За все триста? И куда вы их денете?
— Штук 30 вы отправите мне, а остальные я подарю вам. Но вы сообщите в газетах, что бо́льшая часть тиража разошлась в первый же день.
— А дальше что?
— А дальше во всех главных газетах Германии появятся рецензии на сборник, восхваляющие поэму Райнера.
— Вы так в этом уверены?
Может быть, Лу не вполне была уверена, но Киппенбергу она этого не показала.
— Вы наверно догадываетесь, что предложения мне делали не только молодые поэты, но и молодые критики. И некоторые из них сейчас весьма влиятельны.
Киппенберг понизил голос:
— Но это же авантюра! Нас могут схватить за руку!
Лу тоже понизила голос:
— Главное, держите язык за зубами, и никто нас не схватит. Вы же не станете отрицать, что Райнер Рильке очень талантливый поэт? Талантливый, но недостаточно признанный. Разве такой уж грех протянуть ему руку помощи? Ведь он бедный, больной и бездомный.
И положила на стол конверт с деньгами, Антон молча взял его, пересчитал кредитки и сунул конверт в карман.
Лу поднялась, готовясь уходить.
— Значит, договорились? А на какой месяц вы планируете выход сборника?
— Я предполагаю, что сборник выйдет в мае будущего года.
— Отлично, это дает мне достаточно времени на подготовку.
Под пристальным взглядом секретарши Киппенберг проводил Лу до двери, поцеловал ей руку на прощание и прошептал:
— Жаль все-таки, что я тогда не сделал тебе предложение.
