Что же касалось долготы, то тут было чуть сложнее. Имея постоянное корабельное время и зная высоту солнца в данной точке, можно было вычислить местное время, сравнивая его относительно константы, например времени Гринвичского меридиана. Как это выражалось у меня на практике. Известно, что Земля совершает оборот в триста шестьдесят градусов за двадцать четыре часа. Значит, одному часу соответствует пятнадцать градусов, а в одной минуте времени пятнадцать минут окружности. Поэтому если взять для примера точку на карте, время в которой отличается от гринвичского на два часа и одну минуты, значит, её долгота будет равняется тридцати градусам и пятнадцати минутам. Если корабельное время опережает гринвичское, значит, долгота у вас восточная, а если отстаёт — то западная.
И вот всё это рассчитываюсь в автоматическом режиме суперкомпьютером у меня в голове, накладывая сразу текущие координаты корабля на виртуальную карту в голове, корректируя проложенный первоначальный курс в зависимости от наших отклонений в пути. Мне же только и оставалось лишь пару раз в день посмотреть на солнце, а ночью также на звёзды, ну и муштровать рулевого, а также вахту, отвечавшую за корабельное время. Так что понятное дело, что даже при всём своём желания объяснить любому человеку этой эпохи, как происходят эти расчёты я точно не смог бы, без обвинения в ереси. Вот и приходилось имитировать всю эту бурную деятельность с неработающими приборами измерений, которые я держал в своей каюте и никому не давал в руки. Хотя нет, они конечно работали, но вот куда бы привели незадачливого пользователя, одному Богу было известно.
***
23 февраля 1195 года от Р.Х., южная часть Атлантического океана
— Сеньор Витале, — обратился ко мне Бертуччи, когда я приказал рулевому повернуть к первой точке нашего пути, из запланированного маршрута.
— Да сеньор капитан? — я повернулся к нему.
— Вы уверены в курсе? Мы уже сорок дней в пути, со времени выхода в океан.
— Уверен лишь Бог сеньор Бертуччи, — я загадочно пожал плечами, — я могу лишь полагать, что мои расчёты верны.
— Команда волнуется, мы едим только то, что взяли с собой, а ловить рыбу в то время, когда мы проходим рядом с берегом, вы запретили.
— Я не запретил, просто сказал, что если кто-то в обход моего приказа выловит, наесться и отравиться, того я лечить не буду, сразу выкину за борт.
— Это как-то слабо выглядит просьбой, — он покачал головой, — мне и другим офицерам хотелось бы больше ясности в ваших поступках и действиях.
— Этого вам точно не нужно знать, — отрезал я, прекращая очередные поползновения в сторону моей штурманской деятельности, — вам конкретно капитан нужно следить за кораблём и парусами. А если остальным нечем заняться, пусть подходят ко мне, я найду им занятие.
Желающих почему-то не нашлось.
— Можно хотя бы тогда попросить вас не плавать утром и вечером вокруг корабля сеньор Витале, — жалобно обратился старпом, — вы единственный кто знает, где мы находимся и есть с вами что-то случиться, мы все сгинем в этом бескрайнем океане.
Я почесал затылок. Да, действительно, чтобы разминать мышцы, я стал плавать рано утром, когда корабль ещё не вставал на курс, тоже поздно вечером, когда мы спускали паруса, и дрейфовали по течению. Я ещё не был настолько уверен в себе, чтобы ходить под полным ветром ночью.
— Могу предложить только чтобы меня обвязывали канатом и бегали за мной вокруг вдоль палубы, — предложил я, — если что-то случиться смогут быстро вытянуть.
— Благодарю вас сеньор Витале! — сеньор Джакопо молитвенно сложил руки, подзывая боцмана и давая ему распоряжение, всегда теперь выделять мне матросов с канатом.
— Если больше вопросов и предложений нет, пойду тренироваться, — хмыкнул я.
Юнги принесли мне подаренный отцом лук, и стрелы без наконечников, установив мишень, там, где я никому не мешал. Конечно расстояние было плёвым, на тридцатиметровом корабле было не сильно и развернуться из-за большой команды, которую я взял с собой, но пока это оправдывалось, большее количество людей, равнялось меньшему количеству вахт для каждого, так что матросы успевали даже отдыхать в промежутках между другими делами по кораблю, в виде наведения чистоты и уборки.
