Неожиданно я заметил Химона. Он стоял в тени ворот и исподлобья смотрел на мечущихся монахов. Я совершенно не ожидал его здесь увидеть. Интересно, как земледелец узнал о том, что у нас твориться? Неужели зашел случайно?
Работа кипела во всю. Скоро весь двор оказался забит тяжело нагруженными ручными тележками. Несколько братьев навьючили на себя объемные тюки и теперь натужно кряхтели, и потели в ожидании того, когда караван наконец тронется в путь. В том, что монахи собираются в город, уже не было никакого сомнения. Интересно, что они уносят из монастыря?
Пошел дождь. Монахи беспокойно загалдели и стали натягивать на головы капюшоны холщевых курток. Где-то далеко ударила молния и раскат грома докатился до обители. Один из старших воздел руки к небу и затянул молитву дальнего пути. Собравшиеся во дворе подхватили ее, даже послушники запели священную песню. Я скатился с лестницы в тот момент, когда караван потянулся в распахнутые ворота, немного постоял в задних рядах мысленно прощаясь с братьями, но петь не стал, а потихоньку обошел молящихся послушников и подкрался к Химону.
— Здравствуй, брат.
Монах обернулся и смерил меня тяжелым взглядом.
— Здравствуй.
— Ты зачем к нам?
— Не твое дело, — проворчал он.
Я обиженно засопел.
— Где владыка? — спросил Химон не обращая внимания на мои поджатые губы.
— Кажется ему плохо, он внутри, — я кивнул на главный храм.
— Кажется, — передразнил меня монах, — везде суешь свой нос, а толком и не знаешь ничего.
Неожиданно он сгреб меня за рукав и потащил за собой.
— Знаю, что у вас, червяков, есть разные ходы потайные, — прогудел Химон, — проведи-ка меня незаметно внутрь.
Мы воспользовались той же дверью, через которую я прокрался, чтобы осмотреть мешок. Ключ все еще лежал у меня в кармане. Мы быстро прошли трапезную насквозь и оказались на узкой винтовой лестнице. Здесь было темно и сыро.
Химон остановился и припер меня животом к стене.
— Давай рассказывай, что ты там вчера слышал и видел, только все без утайки.
От неожиданности я замешкался, не зная с чего начать, и монах меня хорошенько встряхнул.
— Рассказывай.
Я все ему выложил и о том, как оказался в покоях владыки, и как прятался за портьерой и о чем говорил странный гость, и даже о том, как заглянул сегодня в мешок.
Химон не разу меня не перебил. Он внимательно слушал и тяжело сопел.
— Голову значит привезли, — проворчал он и наконец отпустил меня, — понятно.
Через маленькое слуховое окошко сквозь пелену дождя можно было разглядеть хвост уходящего каравана.
— Зачем они уходят в город, — спросил я, — что везут?
В темноте зловеще блеснули глаза Химона.
— Ты, что совсем дурак, — он дохнул на меня луковым перегаром, — они вывозят из монастыря казну и священные книги.
— Зачем? — не понял я.
— Степняки развязали войну. Ты думаешь они просто так прислали владыке отрезанную башку.
— Но нас ведь защитят, пришлют гвардию или ополчение, — начал я, но он грубо меня оборвал.
— Потом поговорим, дальше веди.
Мы стали подниматься по лестнице.
— Почему мы прячемся? — спросил я.
— Не хочу, чтобы меня задержали эти глупые вороны, — проворчал старик и я понял, что он имеет в виду монахов шестого уровня, которые сейчас заполонили первый этаж, — придется каждому объяснять куда и зачем я иду, а у меня нет на это времени.
Пока мы поднимались я размышлял над его словами и никак не мог взять в толк, как монахи могли вывести священные книги, если библиотека насчитывала несколько сотен оригиналов и великое множество копий, которые мы делали на продажу. Такой маленький отряд не смог бы вынести и десятой доли всего, что стояло на полках.
— Почти пришли, — сказал я, когда мы выбрались в галерею второго этажа — здесь повернешь направо и все.
— Со мной пойдешь, — буркнул старик.
— Ты что, — испугался я, — мне туда нельзя.
— Со мной пойдешь, — повторил монах и погрозил мне пудовым кулаком.
К сожалению, я оказался прав. Владыке было плохо. Когда мы вошли в покои оказалось, что он лежит на кровати в окружении учеников и лекарей. Заслышав звук открывающейся двери все повернули головы в нашу сторону.
— Что такое, — вскинулся какой-то монах, — как вы сюда попали!? Как посмели…
