Эрвин быстрыми шагами идет по улице мимо дома Анны. У подъезда стоит фотограф Филя. Он держит в руках чемоданчик, молча провожает взглядом вошедшего в подъезд Эрвина.
Эрвин звонит в дверь. Тишина. Эрвин звонит вновь долгим, протяжным звонком. Дверь никто не открывает.
В провинциальном городе Зубы идет хлопьями снег. Сегодня православный праздник. В церкви идет служба. Люди стоят с горящими свечами. В темном углу поет церковный хор. Среди поющих – женщина, стриженная наголо, в черном мужском пальто. Это Анна Шагал.
Голос ее, красивый, сильный, сливается со слабыми голосами пожилых хористов. На дворе стоит девочка Берта с белым петухом на руках.
Среди небольшого количества прихожан можно узнать Ленина. Он молится. Священник читает молитву. Ленин становится на колени. Хор поет церковный гимн.
После службы в доме священника за столом сидят священник, его жена Ольга, Ленин, Анна Шагал с большим животом, Берта. Тихая трапеза. На столе рыба, соленые огурцы, графин с водкой.
Священник, пожилой человек, слушает нетрезвую речь Ленина:
– Лука… и ты, Анна, я хочу, чтобы вы знали. Ко мне приезжали и спрашивали про Анну, где она… Я сказал: не знаю… они говорят… ее видели в Зубах. Я сказал: я не видел… они мне – по зубам: врешь, сука… Врешь…
– Федор, – с упреком произносит священник.
– Извини, я хотел сказать, что они все знают…
– Может, мне уехать куда? – спрашивает Анна.
– Нет, Анна! В моем доме тебе мир и покой…
Анна вдруг изменилась в лице. Тихо заскулила.
– Что случилось?
Жена священника Ольга посмотрела на Анну и все поняла:
– Началось…
У Анны начались схватки. Ольга подхватила ее и вывела в спальню:
– Горячую воду, много воды.
Священник и Ленин, растерянные, в таких случаях теряется каждый мужчина, ставят на печь тазы и ведра с водой. Слышны крики Анны. Священник идет к спальне. Жена останавливает его.
– Идите в церковь, – командует Ольга. – Я сама со всем справлюсь. Вы мне не нужны.
В пустой, холодной церкви стоят священник и Ленин. Священник громко молится. Ленин повторяет за ним слова молитвы. Входит девочка Берта:
– А у нас американский мальчик родился!
Та же церковь, но в дверях ее видны летняя трава, листья деревьев. Крестят маленького американского мальчика. После крещения вешают ему на шею медный крестик.
Днем во двор церкви въезжает большая машина. Из нее выходит военный с большим букетом цветов. Он обходит лужи, входит в дом священника.
– Это вам от Александра Сергеевича Галахова. Он вас помнит и ждет… – Военный протягивает Анне цветы.
– И здесь нашел…
– Долго искали… – Довольный военный улыбается. – Вообще-то, прятаться от нас бессмысленно…
– Что я должна делать? – спрашивает Анна.
– Ехать со мной… сейчас же…
Анна оставляет военного стоять в прихожей, идет в комнату, где в люльке спит мальчик, и собирает вещи. Жена священника причитает:
– Бог ты мой! Луки нет! Надо же ему уехать! Что делать? Луки нет… Не бери дитя, оставь.
Анна смотрит на старую женщину:
– Оставлю, оставлю… О нем никто не знает. Так будет лучше.
Анна достает из ридикюля фотографию, где они с Эрвином на Красной площади, на фоне Мавзолея Ленина, стоят обнявшись:
– Это его отец. Если что, сообщите ему о сыне. Его звать…
– Знаю, детка, знаю… Эрвин Кристофер.
– А Берта?
– И Берту оставь…
– У вас война троих сыновей убила, будете немку кормить?
– Молчи, Анна… Езжай с Богом и с Богом возвращайся…
Московская квартира Анны. В квартире все, как было до побега. Анна нашла те самые дырочки, заглянула в них. Какой-то человек, видимо сосед, сидит за столом и грызет с наслаждением большую головку лука. В коридоре раздается телефонный звонок, человек положил лук, поднялся, потом постучался в дверь Анны:
– Вас к телефону.
Анна вышла в коридор, взяла трубку:
– Слушаю!
– Есть у вас что-нибудь приличное надеть? – раздался голос в трубке.
Правительственная ложа в Большом театре. На сцене поют «Чио-Чио-сан». В ложе сидят генерал Галахов и Анна.
На ней платье из крепдешина, то самое, в котором она когда-то была привезена на дачу генерала НКВД. Платье чуть узко. Годы превратили девичье тело в женское. Грудь с трудом умещается в маленьком вырезе. На шее нитка жемчуга. Генерал смотрит на Анну. Анна смотрит на поющую мадам Баттерфляй.
