-Возможно, - я пожал плечами и потом спросил, сам не знаю зачем, - а вы рисуете?
-Только эскизы для костюмов. Я ведь модельер, вы помните?
-Да.
-Но я интересуюсь живописью и даже покупаю репродукции.
-Это плохо. Репродукции - это даже как-то подло.
-Почему? – я думал, что она задаст этот вопрос удивленно, но ошибся: и тени удивления не было в ее голосе; наоборот, он был чрезвычайно спокоен и мелодичен.
-Забудьте о том, что я это сказал.
-Вы так не думаете?
-Нет, я так думаю, но все равно забудьте. Обсудим это потом, когда познакомимся чуть ближе.
-Хорошо. А можно мне как-нибудь прийти и посмотреть ваши картины?
-Без проблем. Когда вы можете? – спросил я.
-Завтра, например.
-Завтра у нас у всех будет изрядное похмелье, - подмигнул я ей, - давайте через день.
-Ладно.
Я ожидал, что после этого она встанет и уйдет к костру, но ошибся: Таня так и продолжала сидеть рядом; она, видно, о чем-то думала, а я все писал, заполнял строки словами, и украдкой на нее поглядывал.
Художник, рисующий портрет с натуры? Я, пожалуй, никогда не соглашусь им быть.
-А что это мы так ударились в воспоминания? Не пора ли нам прокатиться с ветерком, а? – спрашивает Мишка, когда мы с Таней возвращаемся к костру. Глаза его посоловели. Изрядно же он успел в наше отсутствие! Рука, сжимая бутылку пива, чертит в воздухе ее горлышком косые ломаные письмена.
-Ты ударялся в воспоминания? Я не заметил, - говорит Калядин; последняя струйка пива льется ему на подбородок, его бутылка пуста, и он бросает ее в огонь.
-Что это с вами? – спрашиваю я удивленно.
-До того, как вы вернулись, они опять спорили насчет Шагала, - со значением кивает мне Вадим и опирается на Дарьино плечо.
-Ах вот оно что.
-Я просто намекал ему на очевидное влияние Шагала, под которым находится его творчество, - Мишка невинно улыбается, но я вижу, как снизу подбородок его опоясывают хитрые морщинки.
Калядин подается назад; он сидит на бревне, но чуть только мыски его ботинок отрываются от земли, а телу грозит потеря равновесия, тут же срабатывает внутреннее чутье, которое обычно испаряется после четвертой бутылки и возвращается после восьмой, и Павел рефлекторно наклоняется вперед.
-А если ты так хочешь от него избавиться, тебе следует прекратить делать на холстах эти…
-Пошел к черту.
-Ну вот видите! Он не хочет меня слушать.
Чтобы прекратить этот идиотский спор, я соглашаюсь отправиться к реке. Мы с Вадимом тушим костер, но минут через пять, когда вся наша компания уже на приличном расстоянии от участка, слышится резкий и звонкий хлопок – это взорвалась бутылка Калядина, все-таки побежденная прощальным теплом разворошенных костровых углей. Когда я учился в школе, терпеть не мог всеобщую историю, и все же из ее курса мне понравились слова Пирра, выигравшего битву, но потерявшего три четверти своей армии: еще одна такая победа и нам придется уносить ноги с поля боя.
Катер
Я шел впереди всех, но когда мы уже подходили к реке, Мишка вдруг, чуть спотыкаясь, нагнал меня и спросил:
-Какого черта ты сказал ей, что Антон умер?
Я посмотрел на него; Мишка был пьян, но не до такой степени, как Калядин, и я понял, что если бы алкоголь не забрал его, он задал этот вопрос гораздо раньше, потому как я действительно озадачил его.
-Не знаю, - честно ответил я.
-Тебе что, нравится разыгрывать из себя жертву?
-Нет. Ты и сам знаешь. Просто… - я остановился для того, чтобы попытаться подобрать нужные слова, - иногда мне кажется, что мы живем в каком-то странном фильме, понимаешь?
-Нет… не понимаю… это слишком сложно для меня…
Я не обратил никакого внимания на его ответ.
-В настоящем мы всего лишь зрители и не можем ничего изменить, но когда лента отправляется в прошлое, разве нельзя в своей памяти многое переставить местами? Ты становишься директором, режиссером, - как угодно, - словом, начинаешь контролировать персонажей своей драмы; многое хочется тебе изменить, повернуть, и, в конце концов, ты так этим увлекаешься, что они, превращаясь в марионеточных кукол, перестают быть для тебя людьми. Ты уже не любишь их: можешь умертвить, заставить плясать или просто забыть о них, и вынимать картинки из прошлого только в случае определенной надобности.
