-Просто ушли?
-Да. Но эти странные события послужили первым камешком в фундаменте моей системы, которая теперь уже тщательно продумана и разработана… системы поиска старинных коллекционных монет. Что касается этого старика, я до сих пор наблюдаю за ним и даже придумал, как мне заполучить его монеты, включая, между прочим, и те, которые он проглотил. Ведь он может скоро умереть, не так ли? Что если подкупить бюро похоронных услуг? У меня есть там друзья, они кремируют его тело, а я достану монеты из урны с прахом.
-Ловко придумано, - рассмеялся Гордеев, - но вы уверены, что его родственники закроют на это глаза?
-Я узнавал – у него никого нет.
-В таком случае вам только остается надеяться, что монеты не расплавятся в топке.
В этот самый момент откуда-то из другой комнаты послышалось быстрое шарканье ног и резкий хлопок, будто бы кто-то закрыл книгу, и Гордееву сразу же пришло в голову, не старик ли это из библиотеки повторно объявляет о своем отказе продать монеты.
-Мы разве не одни? – спросил он у Асторина.
-Это мой сын, - быстро пояснил тот с улыбкой, - наверно он только что закончил готовиться к занятиям и сейчас появится… Сергей очень умный малый, уже учится в институте на отделении математики.
В следующий момент из-за светло-коричневой линии, видневшейся за антикваром, - то была небольшого размера дверь – появился рыжеволосый юноша лет двадцати. В руке он держал увесистый учебник. Почувствовав присутствие Гордеева, юноша поздоровался.
Асторин встал за сыном, потрепал его по голове и спросил:
-Ты решил задачу, которая у тебя не получалась?
-Про свинью, искавшую трюфели в земле? Решил.
-Умница. Сошлось с ответом, наконец?
-Да.
-Ты еще не опаздываешь в институт?
-Если пойду сейчас, приду за тридцать минут до начала.
-Так вперед, лучше прийти раньше. Иди, надень ботинки, - Асторин обратился к Гордееву, - я рассказал вам все это для того, чтобы вы поняли, насколько проницательный человек ваш дядя, ведь ему в голову приходят идеи, которые помогают даже тем, к кому, они, казалось бы, не имеют никакого отношения. А если вы хотите узнать подробнее о его образовательной программе, вам следует найти какого-нибудь школьного учителя или преподавателя вуза и расспросить его об этом. Или же попросту поговорите с самим Великовским.
-Вот последний вариант меня не устроит, - заметил художник, - ведь мне-то нужна информация именно от других людей, которые знают его.
-Ну что ж, удачи.
-Да, вам тоже, - Гордеев подошел к профилю Асторина и пожал ему руку, затем направился к выходу. Когда он был уже у самой двери, вдруг повернулся и каким-то странным металофонным голосом спросил, - уважаемый, а можно я приведу в негодность все ваши товары? – и тут же вышел на улицу, оставив антиквара в полном замешательстве.
Глава 2
Гордеев вернулся в квартиру Великовского. Было уже обеденное время; художник сильно опоздал, и, когда он появился в плоскости столовой, вся семья, сидя за горизонтальной линией стола, доедала десерт – клубничное мороженое, присыпанное шоколадной крошкой и со стороны походившее на дикобраза.
-Извините меня, я был очень занят, - пробормотал он со смущением, но вдруг полугубы его растянулись в улыбке, и Николай Петрович оказался первым, кто почувствовал это; он даже встал из-за линии стола, подошел к племяннику и закрыл собою его фигуру, дабы убедиться, что ощущения ему не изменили, но тут же министр наклонился и обратил внимание на светло-серого цвета квадрат, зажатый в руке Гордеева.
-Ты купил холст? – осведомился Великовский.
-Да.
Маленькая искорка в глазу Великовского заметно потеплела, как будто под веко впрыснули «дымящуюся» воду.
-Выходит, сегодня уже будете работать? – спросил Берестов.
-Нет, я только начал свои исследования.
-Но в чем они заключаются?
-Я уже говорил: мне нужно узнать как можно больше. Вам, Николай Петрович, наверняка уже сообщили, где я сегодня побывал и что делал.
-Если все это в пользу картины, я нисколько не возражаю, - пожал плечом Великовский и снова сел за стол, - ты, наверное, заметил некоторое мое раздражение, но пойми меня правильно – я никогда не опаздываю к обеду и от других требую того же. Жизнь не должна превращаться в хаос. Ты уж извини, но теперь тебе придется есть где-то на улице, и очень жаль, ведь ты не сможешь отведать этого замечательного десерта.
