Фэннер еще раз для пробы поерзал в кровати, потом осторожно ощупал голову и лицо. Во многих местах они были заклеены пластырем.
— Ты права, ангелок. Ему не очень-то понравится то, что вы укрываете меня.
Керли неопределенно передернула плечами.
— Поживем — увидим, — устало сказала она и опять зевнула. — В твоей кровати еще достаточно места. Ты не очень расстроишься, если я немного прилягу? Третья ночь без сна…
Фэннер улыбнулся и распахнул простыню.
— Залезай, — широким жестом пригласил он.
— Размечтался, — с улыбкой сказала она и вышла из комнаты.
Через несколько минут она вернулась в толстом шерстяном халате. Фэннер недовольно поморщился.
— Он на тебе плохо сидит, — заметил он.
— Может быть, — согласилась она, присаживаясь в противоположном углу широченной кровати. — Зато он теплый.
Она сбросила домашние туфли без задников, а потом и халат. Внизу под ним оказалась розовая шерстяная пижама.
— Всегда мерзну в постели, — заметила она, вытягиваясь рядом с Фэннером.
— Я не дам замерзнуть своей спасительнице, — сказал Фэннер, обнимая ее. — Нет, эта пижама тебе тоже не идет.
— Не дергайся! Я очень устала. Ухаживать за таким детиной — нелегкая задача, — тихо сказала она, мгновенно засыпая.
Фэннер лежал в темноте, прислушиваясь к ее ровному дыханию и ощущая тепло ее тела. Он пытался сосредоточиться, но события последних дней всплывали эпизодически, как разрозненные кадры кинохроники. Через полчаса он заснул, чувствуя к лежавшей рядом женщине нежность, которой давно уже ни к кому не испытывал.
Его разбудило яркое утреннее солнце. С удовольствием потянувшись, он отметил, что голова стала светлой, что ничего не болит. Заспанная Керли сразу села рядом с ним, словно механическая кукла:
— Ну, как мы сегодня себя чувствуем?
Фэннер широко улыбнулся:
— С такой сиделкой, а вернее, лежалкой грех чувствовать себя плохо. И с чего бы ты так возилась со мной?
— Не знала, что мужчины так падки на комплименты. Я тебе сказала при первой нашей встрече, что ты мне симпатичен.
Она прикрыла глаза.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросил Фэннер. Она поправила волосы и просто ответила:
— О том, что имела несчастье встретить настоящего мужчину, к сожалению, слишком поздно.
Фэннер погладил ее по теплому плечу.
— Ну не надо так трагично, детка. У тебя еще все впереди, — сказал он, опуская руку на ее грудь. Она засмеялась и сбросила руку. Однако глаза ее оставались печальными.
— Я приготовлю тебе завтрак. Бритву найдешь в ванной.
Когда он соскреб свою пятидневную щетину, завтрак уже был на столе.
— Великолепно! — сказал он, с вожделением глядя на еду и по-деловому усаживаясь за стол.
В ванной он нашел халат, который, наверное, принадлежал Найтингейлу. Он едва доходил ему до колен и никак не хотел запахиваться на его мощной мускулистой груди, поросшей светлыми курчавыми волосами. Глядя на него, Керли не удержалась от улыбки:
— Не очень энергично орудуй вилкой и ножом, а то останешься в костюме Адама. Уж лучше бы снял. Как я потом отчитаюсь перед Баком?
Фэннер пропустил ее замечания мимо ушей и накинулся на еду. Керли наблюдала, как он быстро расправляется с яичницей с ветчиной, и пошла к плите, чтобы приготовить вторую порцию.
— Ты поправляешься прямо на глазах, — с удовлетворением отметила она.
— Угу, — ответил Фэннер набитым ртом. — Скажи мне, детка, Найтингейл действительно для тебя что-то значит?
Она подлила ему кофе.
— Я к нему привыкла за два года. Он добр ко мне и сходит с ума, когда меня нет рядом. Знаешь, как это бывает. Мне не попалось никого, кого бы я могла полюбить по-настоящему. Поэтому я подумала, почему бы не сделать его чуточку счастливее?
Фэннер понимающе кивнул, отодвинулся от стола и закурил:
— А как ты относишься к Тэйлору?
Керли заметно вздрогнула, и улыбка мгновенно сошла с ее лица.
— Сыщик всегда сыщик, — горько произнесла она. — Я не собираюсь говорить с тобой о таких вещах, легавый.
— Так ты знаешь, кто я?
— Об этом теперь все знают, — сказала она, собирая тарелки.
— И Найтингейл?
— Конечно.
— Тогда зачем он вытащил меня из этой заварухи?
— Он чем-то обязан Гротти. И он — человек слова.
