— А теперь ты. Иди сюда, красотка, — приказал он Поле. Пола презрительно поджала губы, но сделала шаг вперед.
— Не прикасайся ко мне своими грязными лапами, скотина, — в глухой ярости сказала она.
Пуэрториканец что-то сказал своему компаньону по-испански.
— Ты тоже подойди, — бросил он Фэннеру.
Фэннер сделал несколько шагов вперед, и в тот момент, когда он проходил мимо того пуэрториканца, который стерег Полу, тот вдруг неожиданно ударил его по затылку рукояткой пистолета. Оглушенный Фэннер упал на колени, пытаясь удержать равновесие, упершись руками в пол. Но это ему не удалось, и он повалился набок к стене.
Пола в ужасе открыла рот, чтобы закричать, но второй пуэрториканец сильно ткнул ее стволом под дых, и она только охнула и медленно опустилась рядом с Фэннером, ловя ртом воздух.
Пуэрториканец подхватил ее под мышки и рывком поставил на ноги. Коротышка быстро общупал ее, но не нашел того, кто искал. Он швырнул ее в кресло, а сам сел на край стола, пока второй шарил по комнате. Он делал это очень квалифицированно, как будто занимался этим всю жизнь.
Сквозь полузабытье Фэннер слышал, как они ходят по комнате, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Глаза ему застилала красная пелена гнева и боли, которую никак не удавалось сбросить.
Только когда они ушли, Фэннеру наконец удалось встать на четвереньки и доползти до своего кресла.
Пола, сжавшись, сидела перед ним и тихонько плакала от унижения и ярости.
— Не смотри на меня, черт бы тебя побрал! Не смотри ты, слюнтяй!
Фэннер, пошатываясь, прошел в небольшой туалетик рядом со своим кабинетом и умылся, прикладывая пригоршнями холодную воду к своему разбитому лицу, вода стекала в раковину, красная от крови. Потом все еще неуверенной походкой он подошел к навесному шкафу и достал начатую бутылку виски и два стакана. Голова его гудела, как колокол, а руки продолжали противно дрожать. Он было попытался налить виски в стакан, но больше расплескал. Потом плюнул на это занятие и сделал большой глоток прямо из горлышка. Обжигающая жидкость помогла ему собраться и обрести равновесие. Плеснув по паре унций в каждый из стаканов, Фэннер вернулся в кабинет.
Пола все так же тихонько плакала в кресле, Фэннер поставил перед ней стакан с виски.
— Выпей, малыш. Сейчас это тебе не помешает.
Она оторвала ладони от лица, посмотрела сначала на Фэннера, потом на стакан с прозрачной желтой жидкостью и со злостью выплеснула ее ему в лицо. Потом вновь опустила голову и заплакала по-настоящему.
Фэннер достал свой окровавленный платок и вытер лицо. Потом он сел в кресло и закурил.
Так они сидели молча несколько минут. Фэннер чувствовал себя отвратительно. И не столько от боли в затылке и от саднившего лица, сколько от вида плачущей перед ним девушки, за которую был в ответе.
Пола перестала плакать.
— Ты вот пыжишься, строишь из себя супермена. Не смог справиться с двумя подонками. Испугался их пушек. О Дэйв, ты стал размазней. Наложил в штаны перед этими… дешевыми вонючими ублюдками. А я-то думала, что ты — настоящий мужчина и можешь постоять за себя и за меня. Нет, Дэйв Фэннер, с меня хватит.
Она в ярости колотила своими маленькими кулачками по диванной подушке, а потом вновь расплакалась.
— О Дэйв, ну как ты им позволил лапать меня?
Фэннер сидел с каменным лицом. Его глаза превратились в кусочек льда.
— Ты права, маленькая. Я слишком долго ловил мух.
Он решительно встал из-за стола.
— Не разыскивай меня пару дней. Успокойся. Больше они сюда не сунутся. Жди звонка. А впрочем, закрой контору и отдохни дома.
Он рывком открыл ящик и взял свой излюбленный полицейский кольт специальной конструкции.
Не оборачиваясь, он вышел из кабинета, хлопнув дверью.
***
Через час, переодетый в чистый костюм и рубашку, Фэннер ехал в такси к центру города. Движение в этот вечерний час было очень интенсивным, и машина с трудом пробивала себе путь. Фэннер сосредоточенно смотрел перед собой, и только крепко сжатые кулаки выдавали его чувства.
Такси свернуло с шумной Седьмой авеню и выехало на одну из боковых улочек. Через несколько минут оно остановилось. Фэннер бросил таксисту доллар и вылез из машины. Пройдя несколько десятков метров по тротуару мимо дерущихся ребятишек, он поднялся по ступенькам обветшавшего дома и позвонил. Дверь открыла старая, потасканная, неопрятная женщина, которая подозрительно уставилась на него, не приглашая войти в дом.
