О чудесное, беззаботное время, когда я ненавидела кошек, где ты?
В любом случае Чаплин хорош гусь, меня приставили к ордену, чтобы я не шаталась. Ни дня без аксельбанта. Человек-Васюхина, руки в боки, плащ на ветру, а также маска, ключи от города и злодей в помаде плачет в автомате.
Я смеюсь над собой, пытаюсь постоянно — над своими мужчинами, над своими жизнями, мне кажется, так и умру от смеха.
Кто-то говорит мне:
— По-моему, на твоих похоронах будет восемьдесят процентов мужиков, и все они будут плакать.
— Потому что все наконец закончилось?
— И можно начать жизнь заново.
Я слышу свой крик где-то глубоко внутри. Я закрываю и открываю глаза, дни мелькают как цветные картинки, моя задача не упасть, не навредить себе, не прелюбодействовать, не воровать, не убивать и носить шапку.
Я в Шерстяных Носках, округ Колумбия.
Наш технический директор женился пару месяцев назад, решил недавно отпраздновать. Чем черт не шутит, думаю, а вдруг познакомлюсь с кем. Заморочилась, взяла у Ленки утюжок, у Сашки сережки, навела кудрей, стрелки нарисовала, красота красотой.
Такси даже заказала, чтобы прическа не сбилась.
Приезжаю, оглядываюсь: клуб для школьников, все ощущения от дискотеки в одиннадцатом классе поднялись во мне за доли секунды и подкатили к горлу. Посередине зала стоит стол, на столе алкоголь и салаты. САЛАТЫ в больших хрустальных вазах, в них еще ложки втыкают, чтобы накладывать, оторочено все вялым виноградиком и плохо порезанными фруктами. Темно. На стенах написано что-то фосфоресцирующей краской, но я боюсь это читать. У меня же ПРИЧЕСКА, черт побери!
Люди ужасны. Там была упитанная дама в меховом корсете и шляпе в леопард. Это был верх проституточности, который я видела, но на фоне всего она-то была уместна, а я выделялась и сидела бельмом. Через полтора часа все стали пьяные и начали танцевать паровозиком. Я с горя тоже напилась, думала, что это место мне покажется лучше, и люди более красивыми, но все что-то еще больше плохело. Наверное, первый раз в жизни так отчетливо поняла, что это ниже моего достоинства там находиться. Какой-то юнец посадил меня в такси, и я была такова. Так обидно. Кудри же, а там такое форменное оливье.
Отправила даже Боженьке эсэмэску: «Боженька, зачем ты отправляешь меня в такие места?»
Через минуту пришло сообщение от Четвертого, начинающееся с «как мы с отцом рыбачили под Кандалакшей и шли на леща».
Спасибо, пожалуйста. Это уже не бабочки, а тиранозавр рекс, а также бронтозавр и трицератопс порхают в моем животе.
Нитрино разогналось до скорости света, а мне не во что обуться. «Ароматы кварков» — так бы я назвала линию своего парфюма.
Мне кажется, что нам нужно скинуться и вылечить всех мужчин сразу. Россия делает что-то запрещенное Европейской конвенцией по правам человека со всеми носителями XY-хромосом. Кто-то еще надеется, что заграница нам поможет, но сейчас я расскажу всю правду, переданную мне мамой с помощью средств связи.
Была у нас одна приятельница, которая работала в собесе. Такая русская женщина с косой саженью в плечах, груди и крупе. Большая крашеная блондинка, ближе к сорока, со шрамиками на плече от вакцины «хочу замуж за иностранца». То она, бедная, мыкалась в Алжире, да не взяли. Она в Турцию на амбразуру — не берут. Помоложе есть. Не унять русскую женщину, особливо к сорока годам незамужнюю. Села она на коня, да в Италию подалась на отдых. Там чудо чудесное с ней приключилось. Подъехал принц сорока пяти годков на «порше» в яблоках, одной рукой бизнесом руководящий, другой — в машину зазывающий. Английского он не знал, язык любви сплотил их, разложил диван и обесчестил. Все вышло. Она в Питер вернулась, светящаяся аки радиоактивная ворона. Принц ее визами заваливает, билеты присылает, а она только давай ездить. Так продолжалось несколько месяцев, пока язык любви не надоумил принца на ломаном английском сказать:
— Я есть приеду к тебе на Новий Гот, с мамой знакомиться, да руки просить всякие.
Счастье накрыло ее, однокомнатную квартирку с мамой, где наша героиня проживала, и пожаловало в собес.
— Не видеть вам всем меня больше, крысы вы канцелярские! — кричала счастливица. — Последние деньки работаю! А потом — фьють! Улечу от вас, увечных да сирых, в страны заморские принцессой жить, а то и королевной! Идите вы все на хрен!
