– Но ты-то меня знала, – пожал плечами он.
– Зато ты меня не знал.
– Я как раз работаю над этим, – бесстыдно ухмыльнулся он. – И теперь я знаю, что ты пыталась знакомиться по Интернету.
– Да я и не пыталась. – Она сердито махнула рукой. – Просто думала об этом пару минут. Потом отказалась от этой затеи. Потому что нельзя узнать кого-то, задав ему несколько вопросов. Человека судят по его делам.
– Но это все, что мы можем сделать в оставшееся у нас время, – возразил Эдуардо. – Нам зададут множество вопросов.
– Вот и прекрасно. Тогда я задам вопросы, которые их наверняка заинтересуют, и ты на них ответишь. Я запомню ответы и повторю их, когда потребуется, – практично предложила она. – Как мы с тобой познакомились?
– На берегу, – не задумываясь, ответил он. – По возможности всегда говори правду. Но мы должны были познакомиться раньше, чем несколько месяцев назад. Потом мы тайно встречались во дворце, куда ты могла приезжать к твоему отцу.
Ну вот, уже упущение!
– Я редко приезжала во дворец – всего пару раз с момента возвращения в Сан-Фелипе.
– Так это потому, что Антонио возражал против наших встреч. Принц должен жениться только на принцессе или хотя бы на титулованной леди, а ты – военнослужащая…
– Он что, правда такой чопорный? – полюбопытствовала Стелла.
Эдуардо взглянул ей в глаза, не скрывая иронии.
– Да. И тебе стоит узнать обо мне – не о моем брате, – его улыбка стала натянутой, и легкое озорство обернулось угрюмостью. – И твой отец… как он воспримет это?
– Не знаю, – пробормотала Стелла.
– Вы не так близки?
– Он – хороший человек, – ушла от прямого ответа она. – Он всегда хочет поступать правильно. И он отлично справляется со своей работой.
Эдуардо пристально взглянул на нее.
– Ты хотела бы, чтобы он сопровождал тебя на нашей свадьбе? Твой отец обидится на эту оплошность?
«Оплошность»?
– Ты только сейчас об этом задумался? – Она повертела в руках стакан с водой.
– Мне приходится беспокоиться о многих вопросах. Твои отношения с отцом – лишь один из них. Наверное, нам стоит вызвать твоего отца в мои апартаменты во дворце Сан-Фелипе? Мы можем сначала встретиться с ним, а потом – с Антонио.
– Нет. – Стелла еще не горела желанием встречаться с отцом и уж точно не хотела отдавать ему приказы. Это был его мир – и уже не ее. Она и так все время разочаровывала его, и он вечно ее прогонял.
– Он поддержит нашу историю?
Услышав тихий вопрос Эдуардо, Стелла приклеила к губам циничную улыбку.
– Он ни за что не стал бы комментировать это для журналистов или кого-нибудь еще. Он добропорядочен до мозга костей и соблюдает приличия. Мой отец – безупречный бесчувственный солдат, старающийся изо всех сил во имя всеобщего блага.
Он пожертвовал бы личными интересами ради службы принцу. Точно.
– Так ты из-за него так жаждала преуспеть на военной службе? – Эдуардо поднялся и подошел к широким окнам, любуясь закатом.
– Конечно, – пожала плечами она. – Всю свою жизнь я пыталась угодить ему.
Эдуардо повернулся спиной к окну и посмотрел на нее.
– Сарказм тебе не идет.
– Я любила свое дело. В противном случае не выдержала бы так долго. – Ей нравились свобода и сила, которые давала военная служба. – Моему отцу было почти пятьдесят, когда я родилась. После смерти моей матери он долго и безутешно горевал, и он остался один с ребенком, понятия не имея, как его воспитывать. Он делал все, что мог.
Он оставался ее отцом. Она всегда защищала бы его. Потому что, хотя отчужденность и недовольство отца причиняли ей боль, она все еще любила его.
– Он отослал тебя? – тихо спросил Эдуардо.
Стелла нахмурилась.
– Он устроил так, чтобы я получила превосходное образование и узнала родную страну моей матери. Чтобы обо мне хорошо заботились.
– Воспитательницы школы-интерната?
– Они понимали, что нужно юной девушке, гораздо лучше, чем он.
– Но ты вернулась? Чтобы доказать, на что ты способна в его мире?
Она помедлила с ответом.
– Потому что ты хотела его одобрения. – Эдуардо подошел к ней и вскинул ее подбородок, пытливо глядя на нее.
– Только отчасти, – прошептала она, с трудом вынося это исследование. Жизнь была гораздо сложнее, чем это звучало в его устах. – Я не настолько жалка.
