– Не могу дождаться, чтобы снова не отведать тебя. Я мечтал об этом слишком долго.
Эдуардо осыпал горячими поцелуями ее бедра. Но не стал стягивать с нее трусики. Он дразняще ласкал Стеллу через них. Она дрожала всем телом. Ее пальцы вонзились ему в плечи, и она стала задыхаться, извиваясь.
– О нет! – Так быстро. Так пылко…
– Это всего лишь оргазм, Стелла, привыкай к нему, – поддразнил Эдуардо. – У тебя их еще будет великое множество.
И один из них она собиралась испытать прямо сейчас. Его рот наконец-то оказался там… Даже через трусики она чувствовала его жар, порочное кружение его языка, приводящие в исступление поглаживания его большого пальца.
– О-о-о… – застонала она, взлетая на вершину блаженства. Как же хорошо… Она уперлась в плечи Эдуардо, чтобы не потерять равновесие, но ее ноги подгибались.
Словно уловив ее мольбы о большем, он поднялся на ноги и повернул ее, потом аккуратно расстегнул маленькие пуговицы и распахнул платье. На Стелле были надеты безупречно белые, без украшательств, хлопковые трусики и спортивный поддерживающий бюстгальтер. Ничего изысканного.
– Мне нравится хлопок, – глупо сказала Стелла. Ну почему она не надела кружевное, отделанное рюшечками белье, которое Джулия оставила у нее на кровати?
– А мне нравишься ты. – Он сорвал с нее трусики. – Голая.
Эдуардо раздевал ее, пока на ней не остался один сапфир. Принц был у ее ног, все еще одетый в свой потрясающий костюм. И он избавил ее не только от свадебного платья, но и от всех ее запретов.
Он осыпал поцелуями каждую частичку ее тела. Благоуханный жар, доносимый легким ветерком из туннеля, и шум моря в ее ушах походили на эротическую мечту.
Она хотела увидеть Эдуардо. Прикоснуться к нему. Вкусить. Взять. Почувствовать.
– Тебе тоже нужно раздеться, – приказала Стелла, чувствуя, как к ней возвращаются сила и свобода.
Он поднялся и стал чуть ли не срывать с себя одежду, пока наконец не сбросил шелковистые черные трусы, впившиеся в его мускулистые бедра, и Стелла алчно уставилась на его великолепное тело.
– Видишь, как ты действуешь на меня? – прошептал Эдуардо, толкая Стеллу на прохладные простыни.
Он поцеловал ее снова, смеясь, пока настойчиво терзал ее губами, заставляя извиваться под ним. Его руки, поддразнивая, скользили по ее коже, воспламеняя каждую ее клеточку и, наконец, находя потаенные изгибы. Она выгнулась под ласками его руки.
– Хочешь чего-то большего? – усмехнулся он, скользнув пальцем внутрь – осторожно пробуя. Слишком осторожно.
Стелле не хотелось, чтобы это было так нежно. Она жаждала возвращения грубой страсти, которой они предавались на берегу. Она задергалась, ощущая ноющую тоску от слишком медленного движения его пальцев.
Улыбка изогнула его губы.
– Не больно?
Стелла покачала головой, но ей хотелось, чтобы он набросился на нее со всей яростью.
– Я ведь больше не девственница, – напомнила она ему.
– Я волновался потом, что сделал тебе больно, – признался Эдуардо.
– Нет. Это было так хорошо, и я настолько потеряла голову, что просто взбесилась… Ты тут ни при чем.
– Мне нравится, как ты, разгоряченная и влажная, выгибаешься ко мне, и твое тело молит о моем, – прошептал он, снова целуя ее. – Но тебе этого мало, да?
Неужели он и правда мог читать ее мысли? Она облизнула губы.
– Стелла? – Он толкнул руку глубже и стал потирать ее плоть чуть сильнее.
– Да. – Она уже злилась на то, что он заставлял ее признаваться. – Я хочу больше.
Она хотела такой же необузданной и раскрепощенной страсти, как в тот день на берегу.
– Похоже, ты ненасытнее, чем хочешь признать. Сильнее. И готова к чему-то погрубее, – засмеялся он, услышав ее стон. – Тебе нравится, когда я говорю непристойности.
Стелла выгнулась, когда он бросился на нее сверху, шире разводя ее ноги и опускаясь между ними.
– Хочешь меня жестко? – спросил Эдуардо. – Быстро?
Он прижался к ней.
– Хочешь, чтобы я врезался в тебя, раз за разом? – Он помедлил, едва войдя в нее, едва давая ей желаемое. Но он был так близко, и она задрожала от желания слиться с ним.
– Да, – взмолилась Стелла, вонзая ногти в его твердые мышцы и пытаясь притянуть его ближе. – Да. Пожалуйста. Да.
