Спать и в самом деле хотелось. Тело обессилело после работы топором, разум был изнурен переживаниями. Но надо дотерпеть до Степной Обители. Там вторая кормежка, там келья, хоть и тесная, но родная – от этой мысли Духова передернуло: как можно называть родным грязный вонючий закуток, в котором никогда прежде не бывал?! Сумасшествие…
Но ничего. Главное – добраться до кельи, стянуть заляпанный кровью Ползучего Бора костюм и, наконец, завалиться на лежанку. А уж потом – прощайте, Пожиратели, Изверги, Шкурники, Фроны и прочие Дымовики. В гостях хорошо, а дома лучше.
Волнуясь, Андрей всегда торопил время. Вот и сейчас желал лишь поскорее очутиться в стенах Степной Обители.
«Спокойнее, – твердил он себе. – Осталось совсем чуть-чуть. Надо о хорошем думать».
Пытаясь отвлечься, Духов представил комнатушку Кагановского. Себя, бесчувственного, привалившегося к столу. И самого писателя. Тот сидел и пристально смотрел на парня. Наверняка гадал, с какой физиономией Андрей придет в себя.
«Думает, поди, что рот разину и начну глазами хлопать, ничего не понимая, – Духов насупился и скрестил на груди руки. – Нет уж, не доставлю ему такой радости. Я его тайну разгадал самостоятельно, вот и очнусь как ни в чем не бывало. Только скажу очень вежливо: спасибо за путешествие, мне все понравилось и так далее…»
Повозка остановилась, мысль оборвалась. Снаружи донесся металлический лязг, потом отворилась дверца, и в проеме показалась фигура Фрона – кривоногого, с узкими плечиками, короткими, словно вывернутыми, руками и неестественно большой головой.
– Мы на месте, – булькнул погонщик. – Выходите.
Андрей сидел почти у двери. Поднявшись, он вслед за Перлмаром покинул повозку.
Сверху вновь навалилось мутное желтое небо. Бурое, с редкими бледно-зелеными островками растительности, полотно степи убегало вдаль, чтобы столкнуться с отравленными владениями Ползучего Бора. А с другой стороны, в полусотне шагов, серо-коричневой, закованной в железо, скалой стояла Степная Обитель.
По высоте один только внешний виток мог сравниться с шестнадцатиэтажным домом. И все же некоторым Пожирателям удавалось дотянуться до оборонительных сооружений и нанести тяжелый урон. На восстановление уходили месяцы.
«Какие же они, получается, громадины», – Андрей попытался пробудить ложные воспоминания, чтобы представить Пожирателя, но тщетно.
Задрав голову, Духов проскользил взглядом по стене внешнего витка – камень, железо, крошечные прорези окошек, отверстия, из которых вытекали слабые мутные потоки. Защитные орудия снизу почти не рассмотреть, Андрей видел только несколько наконечников огромных гарпунов и десятка два раструбов, из которых, при атаке Пожирателя, вылетали взрывающиеся ядра. Но он знал, что кроме пушек и баков с едкими составами наверху немало вооруженных Дымовиков, Фронов и солдат.
– Иди сюда, ты! – прорычали сзади.
Андрей вздрогнул, обернулся и в очередной раз попал под мрачный взор Перлмара.
– Заходим, – выплюнул тот, глядя на Духова брезгливо, будто на Гнильца.
Андрей пошел вслед за Шкурником, но вскоре остановился в хвосте длинной очереди, бравшей начало у тяжелой отворенной двери. По обе стороны от входа замерли Дымовики, рядом с ними стоял Фрон – тот самый, со множеством бородавок на голом черепе. Перед погонщиком находился ящик, куда Шкурники кидали мешки с дыши-зельем, извлеченные из шлемов.
«Отвратно выглядит», – Андрей сморщился, глядя, как в ящике растет горка из скользких серых комков. Каждый был величиной с теннисный мяч.
Очередь медленно, но верно вползала в Степную Обитель. Духов вновь поднял глаза. За внешним витком устремились вверх внутренние. Один на другом, они, казалось, уходили в бесконечность, а покои Азэса-Покровителя подпирали желтое больное небо – чтобы оно не рухнуло, окончательно уничтожив Чашу Жизни.
Была ли Степная Обитель единственным убежищем? Вряд ли. Многие говорили, что часть людей пряталась в пещерах на севере континента. Но там с натиском Ползучего Бора никто не боролся, и потому Пожиратели всегда находили жертву. Скорее всего, слухи не врали. Иначе как можно объяснить нередкие появления Извергов? Жители Степной Обители давно не становились пищей для Пожирателей – значит, те лакомились душами кого-то другого…
