«Надо же…» — несмотря на волнение Страд не мог не усмехнуться, когда увидел подъехавший к дому мракоборца экипаж.
Подобную роскошную громадину он видел лишь единожды — по пути из Магической Семинарии к мастеру Дроллу. Но и тогдашняя карета смотрелась бедновато по сравнению с этой, в которой Страду и его наставнику предстояло отправиться во Дворец Правителей. Не меньше двух десятков футов длиной, сверкающая янтарем и позолотой, с огромными затемненными окнами, она была запряжена шестью каурыми лошадьми. Высокий и худой кучер в парадном костюме ждал возле двери, готовый открыть, когда Страд и мракоборец подойдут.
— Готов? Тогда идем, — Дролл, одетый в черную с серебром форму мракоборца, несильно хлопнул Страда по плечу и первым двинулся по выложенной камнем дорожке. Чуть помедлив, тот двинулся за наставником.
Внутри карета оказалась такой же роскошной: вдоль бортов тянулись обитые красным бархатом сиденья, по потолку вился причудливый узор из янтаря, наполнявший пространство экипажа чуть различимым успокаивающим шелестом, на трех резных столиках ждали своего часа всевозможные угощения — рыба, мясо, фрукты, сладости…
Дролл устроился рядом с дверцей, откинулся на мягкую спинку и задумался с привычным прищуром. Выглядел мракоборец значительно лучше, чем неделю назад, когда в сопровождении мастера Селлера и мастера Оркатта появился на поле боя с превратившимся в монстра-гиганта опальным чародеем. Болезненно-острые черты лица сглаживались, худоба уходила — Страд лично заботился об этом: когда наставник вернулся домой, он готовил ему по шесть-семь раз на дню. Волосы и борода Дролла понемногу отрастали, из голоса исчезали дребезжащие нотки. А вот чуть заметная шепелявость скорее всего останется с мракоборцем навсегда — пока тот боролся с проклятьем, потерял несколько дальних зубов.
«Но это все пустяки, — подумал Страд, чувствуя, как карета мягко тронулась с места. — Главное, что Дролл победил и вернулся».
Единственное, что пугало его в облике наставника, — цвет склер. Они стали пепельно-серыми, и на этом фоне янтарные радужки смотрелись жутковато, особенно когда Дролл что-то говорил, глядя Страду в глаза.
Исчезнет ли эта серость когда-нибудь? Страд не знал. Хотел верить, что да, и вместе с тем понимал: вряд ли черная сила Червоточины покинула тело мракоборца, не оставив ни малейшего следа. И хорошо, если она ограничилась лишь внешними проявлениями.
Того же мнения придерживался и мастер Селлер. Еще когда Страд сам находился в госпитале после похода к Острову Поедателя плоти, целитель-прирожденный рассказал, как именно использовали добытое в топях семечко. Дролл был настолько слаб, что не мог даже самостоятельно дышать — не то, что есть. Поэтому посмертный подарок Бациуса растерли в порошок, который смешали с несколькими растворами и пустили по венам мракоборца. И буквально через несколько минут страшная рана на груди Дролла перестала источать черный дым. Вскоре он смог задышал, а затем и вовсе уверенными темпами пошел на поправку.
«Ты спас своему учителю жизнь, это безусловно, — говорил тогда мастер Селлер. — Однако сила Червоточины коварна и… как будто умна. Она может затаиться, убедить нас, что все вроде бы хорошо, а затем ударить исподтишка. Конечно, ты достал удивительное исцеляющее средство, и я очень хочу верить, что оно искоренило недуг мракоборца полностью, но просто имей в виду».
Страд в ответ лишь покивал с задумчивым видом и дал себе слово пристально следить за наставником, примечать каждую мелочь.
Поначалу, в первые пару дней после победы над магом-отступником, превратившимся в гиганта, когда Дролл только вернулся домой, этих мелочей было немало. Что, впрочем, неудивительно: все же мракоборец долгое время был на грани жизни и смерти. Однако время шло, и наставник Страда вновь становился самим собой, чем несказанно радовал ученика.
«Сейчас нам остается только ждать и надеяться на лучшее», — не раз думал Страд, однако от таких мыслей на душе становилось неуютно: если бы от него хоть что-то зависело, он с радостью предпочел бы ожиданию действие.
