Кто произнес эти слова, она сама или владычица фэйри? "Не обязательно бежать вместе с оленями - есть и иное испытание..." И внезапно откуда-то словно бы донеслось пение рога, жуткое и далекое, исходящее из-за пределов ореховой рощи... или его издала сама роща? А затем листва вскинулась и затрепетала, налетел внезапный порыв ветра, заскрипели, закачались ветви, и Моргейну пробрала дрожь ужаса. "Он идет..."
Моргейна повернулась, медленно и неохотно, и увидела, что они больше не одни в роще. Здесь пролегла граница между мирами, и он встал на этой границе...
Моргейна никогда не спрашивала у Акколона, что же в тот момент видел он... Она видела лишь тень, увенчанную ветвистыми рогами, золото и пурпур листьев - хотя сами они стояли в лесу, украшенном полураспустившейся листвой, - темные глаза... Когда-то она возлежала с ним на лесной подстилке, но на этот раз он пришел не к ней, и Моргейна это знала. Теперь и ей, и даже владычице фэйри следовало отойти в сторону. Он бесшумно шагал по палой листве, и все же его шаги поднимали ветер; потоки воздуха пронизывали рощу и трепали волосы Моргейны, и плащ бился у нее за плечами. Он был высок и темноволос; казалось, будто он одновременно облачен и в богатейшее одеяние, и в листву, - но при этом Моргейна могла бы поклясться, что он наг. Он вскинул изящную руку, и Акколон медленно, словно его вела чужая воля, двинулся вперед, шаг за шагом... и в то же самое время это именно Акколон был облачен в листву и увенчан рогами, мерцавшими в странном, неподвижном свете волшебной страны. Моргейна изнемогала под ударами ветра; она ощущала, что роща полнится иными силуэтами и ликами, но не могла их рассмотреть. Это испытание предназначалось не для нее, а для мужчины, что находился с нею рядом. Казалось, что воздух звенит от возгласов и пения рогов; мчались ли эти всадники по воздуху, или копыта стучали по лесной подстилке, да так громко, что заглушали даже мысли? Моргейна осознала, что Акколона уже нет рядом с ней. Она стояла, уцепившись за ствол орешника и спрятав лицо. Моргейна не знала, каким образом будет протекать посвящение Акколона в короли, и ей не суждено, не положено было этого знать... Это было не в ее власти - даровать сие испытание или знать о нем. При помощи Владычицы Моргейна пробудила силу Увенчанного Рогами, и Акколон ушел туда, куда Моргейна не могла за ним последовать.
Моргейна не знала, сколь долго она простояла, цепляясь за орешник, до боли прижавшись лбом к стволу... А затем ветер стих, и Акколон вновь был с ней. Они стояли рядом, и кроме них, в ореховой роще не было никого; не слышно было ни звука, кроме удара грома, что раскатился по темному безоблачному небу. За темным диском затменной луны раскаленным металлом пылала солнечная корона, и на черном небе горели звезды. Акколон обнял Моргейну.
- Что это? - прошептал он. - Что это?
- Это затмение.
Моргейна сама удивилась тому, сколь спокоен был ее голос. Она чувствовала прикосновение рук Акколона, теплых, живых и надежных, и постепенно ее сердцебиение улеглось. Земля под ногами снова сделалась твердой, превратившись в обычный дерн ореховой рощи; заглянув в озерцо, Моргейна увидела там сучья, обломанные сверхъестественным ветром, что недавно бушевал в роще. В темноте жалобно стенала какая-то птаха, а под ногами у них поросенок копался в слежавшейся листве. Затем свет стал возвращаться - такой яркий, что Моргейна увидела, как тень соскользнула с солнца. Она заметила, что Акколон смотрит в небо, и резко приказала:
- Отвернись! Ты можешь ослепнуть, когда тьма уйдет! Акколон сглотнул и опустил голову, приблизив лицо к лицу
Моргейны. Волосы его были растрепаны нездешним ветром, и в них застрял темно-красный лист, и при виде этого листа Моргейна содрогнулась: ведь они стояли сейчас среди орешника, что только начал покрываться листвой.
- Он ушел... - шепотом произнес Акколон. - И она... Или это была ты? Моргейна... то, что произошло, - это было на самом деле?
Вглядываясь в его ошеломленное лицо, Моргейна заметила в глазах Акколона нечто такое, чего там прежде никогда не было - прикосновение нечеловеческого. Протянув руку, она извлекла листок из его волос и вручила Акколону.