Сирена сразу заметила подозрительный взгляд экономки и холодно обронила:
— Такой прекрасный день! Я решила поехать на пристань, чтобы посмотреть новый корабль менеера. Вы что-то хотели сказать мне, фрау Хольц? Нет? Тогда можете заняться своими делами.
Как же, как же… Кто поверит этому вранью! Фрау Хольц готова была держать пари на последний гульден, что мефрау и близко не появлялась на пристани ни сегодня, ни в любой другой день. Интересно, что за религию она исповедует? Сначала без конца молится над четками, а затем отправляется одна, без сопровождения, в дом испанца и остается там целых четыре часа! А теперь, наверное, она заявит, что снова желает добровольного заточения! Кому она молится и о чем? Что скажет менеер, когда ему сообщат о ее долгом отсутствии? Сдержанная улыбка озарила суровое лицо старой женщины, когда она представила, какой гнев обрушит хозяин на свою непокорную жену.
Сирена сердито сорвала с себя платье и зашвырнула его в угол комнаты. Нужно кому-нибудь отдать этот наряд, чтобы он не напоминал об испытанном унижении. Чувство, похожее на ненависть, охватило ее, когда она вспомнила выражение лица экономки. Создавалось впечатление, будто та видела хозяйку насквозь и читала все ее мысли.
Как могла она, Сирена, допустить, чтобы испанец так поступил с ней? То, что все случилось под влиянием наркотика, а не по ее доброй воле, вряд ли кого-то интересует и не может служить оправданием для нее. А если Цезарь постарается, чтобы события этого дня стали известны Ригану? Теперь она знала наверняка, что коварный и завистливым испанец спит и видит, как бы разорить ван дер Риса! А она сама? Хороша, нечего сказать! Какой же глупой она до сих пор была!
Сирена смотрела в сад, на роскошную тропическую растительность, и ее зеленые глаза наполнялись ненавистью и желанием мстить. Цезарь заплатит ей за все! Неважно, что он ее соотечественник! Надо послать Калеба в порт, чтобы он наблюдал и слушал: необходимо узнать все что можно о кораблях испанца. Возможность отомстить предоставится обязательно, в этом она была уверена!
И все-таки что она за человек? Почему с ней все так происходит? Сначала Риган врывается к ней в комнату и, привязывая ремнем к кровати, добивается ее. А затем Цезарь подсыпает ей в вино наркотик с той же самой целью? Боже праведный! Неужели она только для того и живет на свете, чтобы быть объектом мужской похоти?!
Что ж, коварный испанец овладел ею, но зато она обнаружила, что именно он в ответе за смерть дяди Хуана и Исабель! Желание убить Цезаря было так велико, что руки Сирены задрожали. Она представила, как душит его, как он, задыхаясь, трясет своей козлиной бородкой, как он синеет… Она немного ослабляет давление, позволяя ему глотнуть воздуха, а затем с новой силой сжимает его горло. И так продолжается до тех пор, пока легкие его не разорвутся от напряжения!
Слезы выступили на глазах женщины. Воображаемое удушение ненавистного Цезаря не принесло облегчения, и осознание несправедливости всего произошедшего с нею тяжестью легло на сердце. Бросившись на постель, Сирена разразилась надрывающими душу рыданиями.
* * *
— Где был Риган все это время? — спросила она встревоженного Калеба.
— Он отправился на дальние острова по какому-то своему делу и будет отсутствовать десять дней.
— Десять дней! И ты не сказал мне об этом! Почему?
— Он только сегодня утром уехал. Пожалуйста, Сирена, не надо, оставь его в покое! Ты и так уже разорила его. Хватит.
Она сочувственно смотрела на мальчика.
— Я понимаю твои чувства и давно догадываюсь, что ты уже не сообщаешь мне многое из того, что узнаешь из разговоров с Риганом. Я не осуждаю тебя за это. Наоборот, хочу тебе сообщить, братишка, что менеера мы оставим в покое. На этот раз наступила очередь сеньора Альвареса. Мы займемся испанским флотом. Насколько мне известно, Цезарь отправился в плавание два дня тому назад в сопровождении эскорта из трех кораблей. Мы скажем фрау Хольц, что хотим навестить друга моего отца на одном из островов. Сходи, сообщи ей это, братишка, а если она спросит, когда мы вернемся, скажи, что вернемся, когда нам надоест гостить. Ни больше, ни меньше. Экипаж мы оставим на пристани, позаботившись, чтобы он там стоял до нашего возвращения, а сами отправимся из порта к бухте с «Морской Сиреной» и выйдем в море под покровом темноты. Обещаю тебе, братишка, что я больше не буду нападать на голландские корабли.
