— Сирена, ты обязана поехать. Ведь невеста — дочь одного из яванских вождей, очень влиятельного человека. Риган — главный представитель голландской Ост-Индской компании, а ты — его жена. Если тебя не будет на свадьбе, то это воспримется вождем как личное оскорбление, что может повлечь за собой кучу неприятностей для Ригана. Оскорбив вождя, ты тем самым обижаешь всех яванцев, проживающих на острове. Все местные слуги откажутся у вас работать, а моряки, рыбаки…
— Я тебя поняла, Калеб. Ты хочешь сказать, что я и без того доставляю всем большие неприятности, не так ли? — не услышав ответа, она обернулась и внимательно посмотрела на мальчика. — По крайней мере, ты мог бы притвориться и сказать, что это не так! — не дождавшись извинений и вообще никакого ответа, Сирена усмехнулась: — Отлично. Пойди и скажи Ригану, что я буду готова через несколько минут. Ничего не поделаешь, придется идти на свадьбу одетой как монахиня.
Она снова повернулась к зеркалу и подняла мантилью.
— Нет, ты не будешь выглядеть монахиней! Подожди минутку, я сейчас! — Калеб выбежал из комнаты, а через несколько минут вернулся, держа в руках несколько цветков, похожих на камелии. — Попробуй прикрепить к волосам вместо гребня.
— Братишка, это… то, что надо!
Она приколола три белых цветка в виде короны, и белизна их необыкновенно выигрышно подчеркивала черные, с блестящим отливом, волосы. Поверх них Сирена прикрепила мантилью, и цветы просвечивали сквозь тонкое и нежное кружево. Для большего эффекта она приколола нераскрывшийся бутон к лифу платья на груди.
— Ну как ты меня находишь?
Калеб мог ничего не говорить: в глазах его она увидела восхищение.
— Ты гений, братишка! Ну не стой как вкопанный. Или ты хочешь, чтобы мы опоздали?
И, придерживая юбки, она быстро вышла из комнаты.
* * *
Деревня, в которую они направлялись на свадьбу, называлась Дьятуми и находилась в горах, к юго-востоку от Батавии. В экипаже Сирена сидела между мужем и братом. Риган украдкой поглядывал на белый бутон, который его жена прикрепила на груди: цветок отчетливо выделялся на черном шелковом платье и прекрасно гармонировал с нежной кожей женщины.
Ловя на себе взгляды мужа, она почему-то чувствовала неловкость, и это сердило ее. Она уже готова была сорвать с себя все цветы, но вдруг ей вспомнился чересчур откровенный наряд Гретхен на балу у дона Цезаря и то, как Риган пожирал глазами бесстыдницу-вдову. «Ладно, пусть смотрит! — подумала Сирена, и лукавая улыбка заиграла на ее губах. — Смотреть — это не трогать!»
Каждый раз, когда колеса экипажа попадали в выбоину на дороге, раздавался перестук сундуков с вещами, которые пришлось взять с собой, так как в деревне предполагалось пробыть не один день. Сама свадебная церемония должна была состояться завтра, но по яванским традициям день накануне был не менее важен, чем сама свадьба. Невеста и некоторые гости должны были принять участие в ритуальных предпраздничных церемониях, и Сирена — как жена Ригана, а потому одна из самых почетных гостий — удостаивалась привилегии присутствовать на всех этих торжествах. Супруги ван дер Рис должны были этой ночью оставаться в деревне, что являлось оказанием особой чести для жениха и невесты.
До этого момента Сирене как-то и в голову не приходило, что они с Риганом должны будут провести ночь вне дома. И как это все будет выглядеть? Она бросила встревоженный взгляд на мужа.
Как будто прочитав ее мысли, он произнес:
— Не беспокойся, Сирена, никто не станет отрывать тебя от твоих молитв, — глаза его насмешливо сверкнули. — По яванскому обычаю все женщины и мужчины накануне свадьбы проводят ночь отдельно друг от друга. Вождь Калава приготовит для нас две хижины.
Риган громко рассмеялся, определив по ее лицу, что отгадал мысли жены, поскольку она сразу же перестала хмуриться.
— Дело в том, что, как только мы прибудем в деревню, женщины сразу заберут тебя от нас, а мы с Калебом уйдем в дом жениха.
Более часа они ехали по холмам, покрытым буйной растительностью, и наконец в долине, у подножия скалистой горы, их путешествие закончилось: здесь находилось небольшое яванское поселение Дьятуми.
