— Думаю, да. Тебя не волнует, будем ли мы с Фитцом вместе, ты переживаешь о том, как это повлияет на динамику группы. Правильно?
Он кивнул, выглядя немного раздраженным.
— Разве я не это только что сказал?
— Да, безусловно. Поняла предельно ясно и четко. Не встречаться с коллегой по группе — одно из моих жизненных правил.
Чего я не озвучила, чтобы Уиллис не волновался. Хоть Фитц и был супергорячим, супермилым и суперталантливым, я не испытывала никакого влечения к нему из-за его внешности и приятного голоса. Потому что Фитц не был слишком-то ярким.
Если бы он был лампочкой, то это была бы обычная двадцативаттная — дневная. Тяжело смотреть, потому что он был такой симпатичный, но очень уж тусклый, чтобы заметить разницу в любой другой комнате.
Басист Абрам — совсем другая история. Его лицо не было классически красивым: с его длинным каштановым волосами, карими глазами, широким подбородком и крючковатым носом — и не то чтобы он был умным. Но он был высоким, широкоплечим и по-мужски красивым. Ну еще был хитрым и неприятно наблюдательным. Он был остроумным и с юмором.
Еще у него всегда были одна или две женщины в зале, которые ждали его после наших выступлений. Не имело значения, играли мы в загородном клубе на свадьбе, за пределами Нью-Хейвена, дешевом баре в Квинсе или в высотке на Манхэттене. Он никогда не уходил домой в одиночестве. Ну, временами его шутки были окрашены горечью — легко было заметить, что он пресытился этим.
Меня несомненно привлекал Абрам — талантливый, остроумный, сексуальный басист. Но меня не привлекал Абрам — ожесточенный король серийных знакомств.
Я пришла к выводу, что интеллект был для меня кошачьей мятой в прикуску с харизмой. И, благодаря моей романтической истории, я поняла, что просто потому, что человек был умным и харизматичным, не значило, что он был хорош для меня. Блестящий ум как гравитационное поле для меня — я становилась осторожной.
Так что, Фитц был безобидней.
И я держалась подальше от орбиты Абрама.
Мне нужен был милый парень, который бы понимал мои шутки. Который был бы больше дружелюбным, нежели харизматичным. Кто-то яркий, но не блистающий гениальностью.
— Садись на свою жердочку, птичка. Уже пора. — Уиллис прошел мимо меня, на свое место за барабанами.
Я схватила свою бутылку воды и проследовала за Уиллисом на сцену. Избегая пристальных взглядов Абрама, я дружески кивнула Джанет и помахала Фитцу. Он помахал в ответ, улыбаясь мне идеальной, широкой и белоснежной улыбкой.
Сегодня мы играли на рождественской вечеринке в Нью-Йорке, в месте, которое мы очень хорошо знали. Это была переделанная пожарная станция, теперь средних размеров концертная площадка — очень популярное место для свадеб и корпоративов. Мне здесь нравилось, потому что интерьер был оригинальным — красный кирпич с вставками норвежских гобеленов, украшавших стены, вероятно, размещенных специально, чтобы улучшить акустику.
Кроме того, сцена находилась поодаль от танцпола. Хотя я играла на публике уже несколько месяцев, находиться рядом или в окружении зрителей по-прежнему ощущалось непреодолимым. Мне нравилось быть позади — с пианино между мной и зрителями.
Представление началось с привычного коктейля звуков: много пианино, вокала и саксофона, немного барабанов. Мы играли пять сетов, с каждым разом все громче и резче, когда уже возрастная толпа разошлась и осталась молодежь, которая хотела танцевать.
Этим вечером не было ничего особенного. У меня не было ожиданий, признаков или знаков свыше (или ниже), что этот корпоратив отличался бы от десятков других корпоративов за последние несколько месяцев. Я была спокойна. Я была собранной. Я была в порядке. Я делала свое дело и размышляла, остался ли еще бекон в холодильнике, потому что мне очень хотелось бутерброд.
Потом, посередине моих размышлений о беконе, во время четвертого сета заколка открылась под весом моих волос. И я была вынуждена доигрывать остальную часть с кудрями на лице.
Это раздражало и отвлекало. По непонятным причинам, заколка для волос стала катализатором для интенсивной и резкой волны смущения. Ощущение началось с ноющего покалывания на затылке. Я проигнорировала его. Но ощущение не исчезло.
