— Мы занимаемся важной работой, изучаем серьёзные проблемы. Почему ты потакаешь этой избалованной оторве, которую мы тащим за собой по твоему настоянию?
Джаят проехал немного дальше вверх по тропе, чтобы оказаться подальше от нас.
Розторн зыркнула на Суетягу:
— У нас с Эвви есть некое взаимопонимание. Есть немало причин делать что-то именно так, как мы это делаем. Мне она — не обуза. Поскольку я старше а также являюсь здесь главной, я бы тебя поблагодарила, если бы ты держал язык за зубами!
Она подошла ко мне, и пробормотала:
— Не заставляй меня снова защищать перед ним твоё поведение.
Я не сказала ей, что сама могу себя защищать. Я была в нетерпении, нервной и сердитой, но я не была готова умирать. Огрызаться на Суетягу — это одно. Я очень быстро усвоила, что любому, кто огрызался на Розторн, следовало вооружаться для войны и быть готовым к потерям.
— И что с тобой вообще такое? — потребовала Розторн. — Обычно тебя не волнует, есть на камне мох, или нет. Разве ты не сказала мне в Янджинге, что ты больше не считаешь лозы убийцами камней? Что раз у камней нет тел, подобных нашим, которые могли бы расти и меняться, то они зависят от внешних сил, чтобы те меняли их, в том числе от растений?
Я шаркнула ногой по дорожной грязи:
— Этот указатель пока что хочет оставаться таким, какой есть.
Обычно я сказала бы камню не глупить, но мои вены были наполнены горячей, шипучей кровью. Это было похоже на то, что я ощущала в тех местах былой силы, но сильнее. Если Джаят и Тахар действительно черпали здесь такую силу, то я была удивлена, что Джаят терпел такую медленную езду с нами.
— И прекрати трястись, — рявкнула Розторн. — Мила сохрани, Эвви, ты будто драконьей соли нанюхалась. Хватит!
Розторн осторожно положила ладони на мох. Она уговорила его отпустить камень. Она отнимала его от камня, кусок за куском, и переносила в тенёк. Я позвала горсть камешков в почве, чтобы они собрались вместе и подпёрли указатель. Они помогли мне толкать его, пока он не принял снова вертикальное положение. Когда с этим было покончено, мы с Розторн сели верхом, и последовали за остальными по тропе.
Суетяга не мог долго усидеть спокойно. Мы проехали не более пяти указателей вверх по склону Горы Грэйс, когда он приблизил свою лошадь к лошади Розторн:
— Я хочу, чтобы в следующий раз она осталась в деревне! Она — отвлечение и помеха! Она…
— Смилуйся Зелёный Человек, что за…?
Розторн повернула свою лошадь на пролегавшую между горсткой валунов тропинку. Мёрртайд мог подумать, что она поехала прочь потому, что разозлилась, но я знала её лучше. Она его даже не услышала. Её внимание привлекло что-то другое. Я посмотрела на Джаята.
— Его можно получше увидеть с другого места, — крикнул ей вслед Джаят, и повернулся ко мне. — Откуда она узнала?
— Откуда она узнала что? — спросила я.
Суетяга протолкнулся мимо нас, поехав след за Розторн. Джаят не ответил; он просто последовал за Суетягой, а я — за ним.
Розторн провела нас вниз через скалы, становившиеся всё выше и выше. Там были большие, великолепные плоские каменные плиты. Они выглядели так, будто какой-то гигант срезал их со склона горы топором. Мы выехали на уступ. Позади нас высился камень, а впереди землистый склон уходил далеко вниз. Склон заканчивался маленьким каньоном, заполненным мёртвыми деревьями.
Джаят вздохнул:
— Это — самое худшее место. Мы с дядей нашли его две недели назад, когда охотились.
Я спешилась, и поставила Луво на землю. Шипение в моей крови начинало меня раздражать. Оно заставляло меня ёрзать, а ведь я от природы неёрзающая. Я положила ладонь на одну из каменных плит позади нас, надеясь на то, что милый, устойчивый гранит меня успокоит. Вместо этого её корни предупредили меня о том, что поднималось у нас под ногами.
— Толчок! — закричала я.
Как он поднялся так быстро? Он наверное собрался под горой.
— Земной толчок!
Остальные спрыгнули с лошадей, ударившихся в панику. Животные почувствовали приближающиеся толки почти одновременно со мной. Вот это было стыдно. Я должна была узнать раньше них.
— Луво, почему ты меня не предупредил? — воскликнула я.
