Один из не пойманных мною камней поменьше оставил синяк у неё на щеке. Я дёрнулась от стыда — мне следовало поймать и эти камни тоже. Она вынула маленький горшочек какой-то мази из своей перемётной сумы, и помазала свою кожу его содержимым. Синяк поблек до жёлтого пятна. Потом она проделала то же самое над Джаятом, Суетягой и лошадьми, поскольку их всех задели мелкие камни. Джаят глазел на меня, раскрыв рот, даже пока Розторн залечивала его порез.
— Что? — рассердилась я. — Мухам что, одиноко? Ты предлагаешь им тёплый, влажный дом?
— Хэ? — моргнул Джаят, не сводя с меня взгляда.
Розторн стала толкать подбородок Джаята вверх, пока он не осознал, что его челюсть отвисла. Он закрыл рот.
— Это просто сырая сила. В этом не было никакого искусства.
Суетяга с побагровевшим лицом мял в руках поводья своей лошади:
— Благодарю.
Это он произнёс в сторону бока своей лошади.
Не смотря на колотящую боль у меня в голове — больно работать так быстро и резко, — я не могла удержаться от улыбки. Готова поспорить, эту лошадь не каждый день благодарили. Ночью она наверное расскажет всем остальным лошадям о странном человеке, который сначала огрызался, а потом вдруг поблагодарил.
Джаят продолжал глазеть на меня.
— Кончай пялиться, — огрызнулась я. — Ты же не пялишься на Розторн или… — я чуть не сказала «на Суетягу», но Розторн это бы не понравилось. — На Мёрртайда.
— Они — посвящённые-адепты. Ты — моего возраста.
Джаят дёрнул себя за воротник, будто тот внезапно стал слишком тугим.
— Всю самую трудную работу проделал Луво. Я просто остановила её. Глазей на Луво, — приказала я.
— Ни на кого не глазей.
Розторн взяла поводья своей кобылы в руку.
— Поехали в какое-нибудь безопасное место, съедим обед. Не знаю, почему, но внезапная угроза гибели и спасение всегда улучшают мой аппетит.
Шипучесть
Мы вернулись на тропу. Джаят провёл нас несколько сотен ярдов вверх, к широкому открытому пространству, покрытому травой и цветами.
— Выше мы не поднимемся, — сказал он, когда мы уставились на возвышавшийся над нами огромный пик Горы Грэйс. — Дорога огибает гору, но выше не идёт. Зимой мы не можем её расчищать. Но пока есть преимущества в поддерживании её открытой.
Он жестом указал нам поглядеть на северную сторону поляны.
Там склон горы резко уходил вниз. Нам открывался великолепный вид на соседние Острова Битвы. Два из них были меньше Старнса. В сине-зелёном море они выглядели опалёнными солнцем и пыльными. За ними лежал ещё один остров, большой, с настоящими лесами на тех кряжах, которые были нам видны. Скалы поднимались над этими лесами подобно крепостным стенам. Они будто хмурились на маленькие рыбацкие лодки в воде между островов.
— В хорошую погоду можно увидеть, собираются ли соседи доставить нам проблем.
Джаят вытащил из рюкзака подзорную трубу. Он дал её Розторн и Суетяге, которые посмотрели через неё на острова. Когда они насмотрелись, он протянул её мне.
— Мохэррин и другие деревни по очереди ставят дозорных на смотровую вышку в миле отсюда, чтобы те поднимали тревогу в случае нападения.
Когда мы все насмотрелись, Джаят убрал подзорную трубу обратно. Мы с Розторн распаковали наш обед. Азазэ не собиралась морить нас голодом: с нами она отправила булки со шпинатом и чечевицей, маринованную свёклу, и долмы с рисом, кедровыми орешками и смородиной. Пока мы ели, Джаят, Розторн и Мёрртайд обсуждали Острова Битвы.
— Джаят, а почему ты не едешь учиться у магов на других островах и получить больше знаний?
Я подобрала несколько кусков камней, и стала ими жонглировать.
— Не знаю насчёт тебя, но я чем больше встречаю наставников, тем больше узнаю трюков.
Он поморщился:
— Хотелось бы, но нет времени. Мы оба слишком заняты. Тахар уже не та, что раньше. Она…
— Но ты же сам сказал, что ты сильнее её.
Я знаю, что прерывать людей — неприлично, но я думаю, что в тот день я была в своей неприличной ипостаси.
— Она же должна знать, что тебе нужно больше образования, чем ты можешь получить здесь. Разве она не осознаёт, что держание тебя в невежестве скорее вредит, чем помогает? То, что она самом провела здесь всю жизнь, не значит, что это пом…
