Лицо Джаята было покрыто потом.
— Что это было? — прошептал он, когда увидел мою адресованную ему улыбку. — Что-то прошло через меня. Оно исходило от вас с Луво. Я… я не знал, где — верх, а где — низ, где находится деревня, где гора или озеро…
— В пире есть вещи поважнее этой деревни и озера.
Мёрртайд был явно не в духе. Может, он был так же чувствителен к больной воде, как Розторн — к больным растениям.
— Даже такой полуобученный мужлан, как ты, должен это понимать.
Я набирала в грудь воздуха, готовясь преподать Суетяге урок хороших манер, но Луво вернулся из разговора с великой силой. Он встал передо мной. Я попридержала его, а он заговорил своим гремящим горным голосом:
— Уважай мага в его землях, человек. Ты ничего не знаешь о том, что Джаятин вложил в это место. Ты не знаешь о преданности и жертвах, которые он и его мастера дали этому озеру, этой деревне, этой горе. Ты гордишься своей учёностью. Но вместо этого тебе следует стыдиться, ибо страх мешает тебе заниматься истинным трудом и мешает твоему истинному посвящению. У тебя нет для этого смелости. У тебя нет души, чтобы понять тех, чьё достоинство всегда будет значительнее твоего.
Лицо Мёрртайда приобрело мертвенно-бледный цвет. Он пустил свою лошадь рысью вверх по тропе, прочь от нас.
Розторн подошла к нам.
— Луво, напомни мне, чтобы я никогда тебя не злила. Тем не менее, ты это очень здорово проделал.
Она забралась в седло своей лошади, и посмотрела на Джаята:
— Я надеюсь, что Мёрртайд поехал в правильном направлении.
Джаят утёр с лица пот, и кивнул. Его тёмные щёки были покрыты румянцем. Он отпил воды.
— Я не думаю, что я был этого достоин, Мастер Луво.
— Я на тысячи лет старше тебя, Джаятин. Я знаю, чего ты заслуживаешь.
Я Суечусь с Суетягой
Мы догнали Мёрртайда. Долгое время все молчали. Я думаю, что никому из нас не приходило в голову ничего, что не прозвучало бы как фальшивые самоцветы после грома Луво.
Тропа следовала линиям земли, помеченным для магов острова. Она часто проходила близко от мест, где были испорченные растения и вода. Не все водные места — пруды или ручьи — стали кислотными, но там было полно мёртвых пятен земли. Розторн становилась всё тише и тише. Брови сходились всё чаще на её озадаченном лице, пока наконец не застыли в таком положении. Мёрртайд суетился над каждым мёртвым водоёмом, будто тот был его ребёнком.
Мы ползли вверх по склону горы, останавливаясь у мёртвых пятен. Я искала на земле шипучие камни, просто чтобы чем-то заняться. Их было трудно найти. В тех, что я касалась, сила таяла, поскольку они не могли восстановить её из своего источника. Мне было скучно до смерти.
— Весь мир спешит мимо, пока мы тут плетёмся, — пробормотала я, когда мы остановились в тысячный раз.
Джаят пожал плечами:
— Едва ли мы можем ехать быстрее. Вон там — место, где сила земли затопила Тахар.
Он указал на фермерский дом, стоявший поодаль от дороги.
— Мать фермера сейчас за ним присматривает.
Они с Розторн поехали к дому, чтобы поговорить с семьёй.
Мёрртайд зыркнул на меня:
— Магическое расследование требует времени. Прилежная ученица вела бы записи.
Я улыбнулась ему:
— Я — не ученица Розторн.
— Думаешь, тебе не обязательно следовать правилам храма просто потому, что у тебя в друзьях ходят они с Браяром Моссом, и ещё этот булыжник? — тихо спросил он меня.
Его взгляд не сходил с Розторн.
— Через два года тебе исполнится шестнадцать. И не будет иметь значения, кто твои друзья. Тебя вышвырнут, Эвумэймэй. На улицу, где тебе самое место.
Он недобро улыбнулся.
— Если только ты не примешь клятвы храма. Но для этого мы должны быть тебе небезразличны — и о таком ты солгать не сможешь.
Что-то защемило у меня в сердце.
— Я буду на пути к профессии мага, Посвящённый Суетяга.
Я произнесла это так дерзко, как только могла, притворяясь, что мне всё равно:
— Мне тогда уже не нужен будет твой драгоценный храм.
— Слова истинного нищеброда.
Судя по его голосу, он был доволен.
— «Брать, брать, брать». Никогда ничего не отдавать назад. Почему храм продолжает впускать подобных т…
— Заткнись.
Я повернулась лицом к моей лошади.
