— Потому что мы здесь. Мы не будем мешаться.
Джаят почти умолял Нори. Я задумалась, насколько давно он на неё запал. Он тихо произнёс:
— Давай уже. Ты сама разбудишь Осуина, своим рычанием.
Девушка увела Мэриэм в дом. Джаят посмотрел на нас, и пожал плечами:
— Осуин говорит, что она смягчается, когда заботится о детях. Наверное, нужно хорошо её знать. Сюда.
Он повёл нас вокруг дома, вниз по вымощенной камнями тропинке, в рощу деревьев.
Я поравнялась с Джаятом:
— Я не понимаю. Почему ты нам всё показываешь, если вы и твой мастер — единственные маги в округе? Разве вы не понадобитесь где-нибудь, рано или поздно? Разве кто-от другой не может быть нам проводником, если Осуин недоступен?
Джаят покачал головой, заставив свои кудри упруго пружинить:
— Дело не просто в том, что растения и вода травятся.
Этим утром он выглядел старше. Может, ему просто не нравилось то, что он говорил или думал.
— Слишком многие мёртвые пятна находятся в местах, где пролегают линии силы острова.
Он указал на грубый гранитный столбик у тропинки. Он доставал мне до бёдер. На вершине был вырезан символ Земли, круг с заключённым в него крестом.
Я видела их днём раньше, но была слишком занята поисками новых камней, чтобы обращать внимание. Я изучила столбик:
— Он наклонный. И в середине гранита — трещина. Сильная встряска расколет его прямо посередине. Вы плохо о нём заботитесь.
Джаят хмуро посмотрел на меня:
— Значит, мы его заменим. У нас они стоят через каждые десять ярдов, чтобы отмечать, где в округе находятся линии силы земли…
— А они все из камня?
По крайней мере, это было что-то по моей части.
— Они все из гранита?
— А мне-то откуда знать?
Джаят, похоже, был не в духе.
— Это просто камни, которые говорят нам, где можно почерпнуть силу земли, чтобы усилить наши заклинания. Именно так слабые маги, вроде Тахар и меня, могут быть полезны нашим соплеменникам…
Я попыталась нащупать линию силы, которая должна была проходить под треснувшим гранитным столбиком. Я не ощутила ничего. Я позволила моей магии стечь вниз через камни под ним. Там была какая-то шипучая сила, но ничего крупного. В этих тусклых кусках камня раньше была сила, превышавшая обычную. В находившемся там кварце звенело её эхо, но это было лишь эхо.
Я позволила моей магии погрузиться всё глубже и глубже. Я почувствовала гул, глубоко внизу. Он напомнил мне о том, как раньше ощущалась моя магия. Он звал меня. Он был похож на ребёнка, который хотел, чтобы я вышла с ним поиграть. Я пыталась дотянуться, пыталась ухватить это шипучее ощущение жизни…
А потом я упала с лошади.
Нельзя сказать, что этого не случалось раньше. Я начинаю гоняться за каким-нибудь огнём или треском в моих магических чувствах, и моё тело забывает, что надо удерживать поводья, или держать ноги в стременах.
Моя лошадь не знает, что происходит, потому что я ей ничего не говорю, поэтому она делает то, что делают остальные лошади. В данном случае остальные лошади остановились на поляне с мёртвыми деревьями вокруг мёртвого пруда. Моя лошадь тоже остановилась, но внезапно, потому что она чуть не врезалась в лошадь Суетяги. Лошади Суетяги не понравилось, что моя подошла к ней так близко. Она повернула голову и попыталась укусить мою лошадь. Моя лошадь попятилась и топнула ногой — так сказал Джаят, когда отсмеялся. Топанье ногой тряхнуло меня достаточно сильно, чтобы я соскользнула с лошади вбок.
По крайней мере, моё тело знало, что делать, пусть моё внимание и было сосредоточено в другом месте. Я сгруппировалась и кувыркнулась, как янджингский акробат.
Розторн ухватила меня прежде, чем я успела приземлиться в пруд. На этот раз мой воротник порвался. Я собиралась было возмутиться, когда она указала на воду.
Там плавала мёртвая рыба. У кромки воды лежали мёртвые животные. Чешуя у рыб была чем-то разъедена.
— Кислота.
Суетяга выглядел совершенно подавленным.
— Эта вода превратилась в кислоту.
— Растения и деревья ею отравились.
Розторн оттащила меня от воды, и поставила на ноги. Я не стала возмущаться, только не после того, как увидела тех рыб. Я не хотела, чтобы у мои башмаки разъело прямо у меня на ногах.
