Он посмотрел на Луво:
— И потрясающе познакомиться с тобой. Вообще-то, я хотел спросить…
Нори потащила его за руку:
— Трик ломает мебель, а ты разговариваешь с камнем?
— Мебель?
Осуин снова покраснел. На этот раз, судя по его выпученным глазам, он покраснел от гнева. Он поспешил прочь, девушка рысила рядом с ним.
— Помнишь, я сказал, что у него дома всегда нужна еда? — спросил Джаят. — Множество детей потеряли родителей или были брошены, когда пираты покинули острова. Осуин нашёл многим из них дома по всему острову, но не для всех. Остальные живут с ним. Иногда с ними трудно совладать.
Я особо не прислушивалась. Вместо этого я смотрела на мой чай. Я не касалась чашки и не толкала стол, но на поверхности чая появилась круговая рябь, как если бы в центр чашки упал камень. Рябь всё не исчезала. Я посмотрела на остатки моего рагу. Жидкость дрожала и там тоже. Я закрыла глаза. Я мрачно сосредоточилась на том, что могу ощущать. Под моими ногами и пятой точкой я почувствовала призрак вибрации на полу и скамейке.
Я положила ладонь на Луво.
— «Земля снова вибрирует?» — спросила я у него.
— «Земля может спать так же неспокойно, как и ты, Эвумэймэй».
Мне не понравился его тон. Он был озабочен. В Гьонг-ши Луво вставал лицом к лицу против армий, и даже не сжимал свои кристаллические челюсти. Я понадеялась, что источник его озабоченности исчезнет поскорее, пока он и меня не начал заботить.
Мёртвая Вода
— Даже после двух лет в этом надземном мире, я всё ещё люблю наблюдать за восходом солнца.
Луво тихо говорил с Розторн, когда я проснулась.
— Это — дар, полученный мною от вас с Эвумэймэй и Браяром. Когда я находился в безопасности в своём горном теле, я не понимал великолепия рассвета.
Розторн объяснила:
— Необходимость совершать полуночные храмовые службы во славу богов Земли несколько портит моё восхищение восходом солнца.
Размежив веки, увидела, что Розторн наливала в таз воду для утреннего умывания. Она продолжила:
— Большую часть времени я слишком усталая, чтобы оценить восход. Другое дело — когда я в пути.
Я глянула в окно. С тех пор, как Луво впервые поведал мне о своей любви к рассвету, я вспоминала все рассветы, которые я пропустила, когда жила в своей норе глубоко в каменных скалах Чаммура. Обычно я наблюдала за восходом вместе с ним. Сейчас я видела его со своей кровати. Небо было цвета розового кварца.
Сбросив с себя одеяло, я заметила, что Розторн уставилась на воду в тазу.
— Розторн? — спросила я. — Вода дрожит, так ведь? По ней идёт круговая рябь?
— Да. Прошлым вечером мой чай делал то же самое. Мёрртайд ничего не сказал, но я видела, как он пытался заставить свой чай прекратить двигаться. И потерпел неудачу.
Она посмотрела на меня:
— Водный маг его ранга не смог заставить чашку воды прекратить дрожать, Эвви. Это… интересно.
— Как ты думаешь, что это значит? — поинтересовалась я. — Землетрясение?
Она покачала головой:
— Никакое из пережитых мною землетрясений не давало таких регулярных предупреждений. И не посылало такие приветы через воду.
Она вздохнула, и начала умываться.
Когда я присоединилась к Луво у окна, я увидела, что он смотрел не на восток, где холмы золотились вокруг круга солнца. Его головной нарост был повёрнут на север. Там, на западном крае Озера Хобин, стояла Гора Грэйс. Она была достаточно высокой, чтобы на её вершине был снег даже летом. Нижние её склоны были покрыты деревьями.
— Луво, а ты думаешь, что будет землетрясение? — спросила я у него. — Розторн говорит, что нет, а она много их пережила. А с тобой бывали землетрясения?
— Маленькие — множество. Большие? Лишь при рождении моей горы — меня, землетрясения и вулкан, который меня создал. Я знаю об этом потому, что мне рассказали другие горы, постарше. Хотя кое-что из того, что я чувствую, напоминает мне о моих самых ранних воспоминаниях. Ужас, огонь, я врываюсь в морозный воздух, когда тёплая земля выплёвывает меня наружу. Рост ввысь, поднятие в воздух, выше всего вокруг меня. Но я не знаю, являются ли эти воспоминания истинными, или лишь тем, что мне рассказали.
— Тогда что такое истинное воспоминание? — поинтересовалась я.
