– Говоришь, безопасное место? – повернулся к Кангару полковник.
Отсюда отдаленные выстрелы казались хлопками, но никаких сомнений в их происхождении быть не могло.
Участники экспедиции сгрудились рядом с начальником, ожидая его решения.
– Надо идти, – вымолвил Кангар. – Кто нарушил запрет, должен поплатиться жизнью.
Проводник успел позабыть, что путешественники отнюдь не являлись жителями гор, и не обязаны были соблюдать все местные законы. Во всяком случае – эти законы.
Кречетов мельком взглянул на соратников. Казаки смотрели решительно, без слов было ясно – для них приемлемым было лишь одно. Да и в офицерах сомневаться не приходилось.
– Места знаешь? – коротко осведомился полковник.
Проводник сразу понял, о чем идет речь, осмотрелся, чуть улыбнулся, кивнул.
– Знаю. Есть одна тропка. Сократим путь. Но – пешие.
– Мюллер, Воздвиженский, батюшка – остаетесь с лошадьми. Остальные – вперед!
Новым знакомым он не сказал ничего, пусть сами решают, на чьей они стороне.
– С яйцом осторожнее! – успел предупредить остающихся Миронов. Драгоценную добычу он вез с собой, закутав ее в гору тряпок, включая собственную шинель.
Двинулись с таким воодушевлением, словно спешили на гулянку. Да бой и есть разновидность пира, разве что, возвращаются с него не все.
Тропка действительно обнаружилась рядом, круто повела вверх, затем пару раз вильнула между камней и уверенно повела вперед.
Казаки шли быстро, едва не бежали. Они прекрасно знали, насколько быстротечны засадные бои, и боялись не успеть со своей помощью. Только по горам даже быстрая прогулка проходит довольно медленно…
Выстрелы впереди стали значительно реже. Дело там явно шло к концу, и гадать, кто одолевает, не имело смысла. Хотя бы потому, что о сошедшихся противниках вообще было ничего не известно. Лишь с долей вероятности – какие-то торговцы и – кто-то еще.
Стихло. Тишина была оглушающей. Но ведь даже когда поздно помочь, можно хоть отомстить.
Кангар сделал знак остановиться, а сам, пригибаясь, пробежался вперед, залег за камнями, и через какое-то время призывно позвал взмахом руки.
Он действительно знал здешние места. Вид с занятой позиции был превосходен. Впереди и чуть ниже виднелось десятка полтора мужчин с винтовками в руках. Судя по тому, что они стояли, не пытаясь спрятаться, все на самом деле было уже кончено. Но несколько тел лежало свидетельством того, что жертвы тоже успели огрызнуться огнем.
– Это не наши, – тихо шепнул Кангар залегшим рядышком Кречетову и Буйволову.
– Почему? – не понял полковник.
Участники засады были точно в таких же халатах, которые носили жители гор. Или проводник имеет в виду жителей своего племени? Но сколько до него!
– Безбородые, – одним словом пояснил Кангар.
Все горцы, до сих пор встреченные путешественниками, действительно носили бороды. Мужская часть их, разумеется. Последователи неведомого пророка Селима считали недостойным сбривать или хотя бы подравнивать мужскую красу.
В противоположность им, как понял и рассказал спутникам Бестужев, люди Порта применяли кучу каких-то средств, чтобы на лице не росло ни волосинки. Как, кстати, ни волосинки не было на лицах мужской половины новых знакомых. Женской, разумеется, тоже, но там так и должно быть.
Впрочем, не факт. Помимо этих двух групп на планете жили и другие, а их «бородатость» никто из путешественников не выяснял. В конце концов, наличие или отсутствие бороды у аборигенов – отнюдь не главное, что интересовало экспедицию в чужом мире.
Здесь же бородатыми являлись трое или четверо, да и то один, на глазах у залегших путешественников, запустил руку куда-то к подбородку и легко снял наклеенный муляж.
Маскировались…
Позади раздался едва слышный шум. Оказалось – новые попутчики решили присоединиться к экспедиции, причем – в полном составе, включая обеих женщин, но исключая негра, очевидно, оставшегося с лошадьми и повозками.
Ситников метнулся к ним, замахал руками, после чего неожиданное подкрепление стало стараться перемещаться потише.
