Его самого пока в восторг приводит лишь самый младший из землян, мальчуган Маркд, выказавший недюжинные способности: единственный смог освоить их язык. Что оказалось не под силу никому из взрослых землян — точно так же, как никому из гардрарцев понимать без переводчика язык тех. И стоит подумать о том, чтобы дать ему возможность обучаться наукам Гардрара: проверка его знаний показала весьма неплохой уровень.
Его предложение об этом было сразу встречено с большой радостью родителями Маркда: им самим — с огромным восторгом. Тем более что обучение будет проводиться на гардрарском компьютере: это же супер!
Усердие его поражало: Конбр всё больше проникался к нему уважением и приязнью. Проверяя его время от времени, убедился, что свежий мозг оказался в состоянии воспринять то, что старших могло поставить в тупик.
Но приходилось не так уж редко отвечать на его совершенно неожиданные вопросы — не слишком легкие порой. Как оказалось, однако, наводившие на столь же неожиданные мысли — весьма полезные. Поэтому частое общение с мальчиком становилось уже необходимым для самого.
Кроме того, с ним легче удавалось вести беседы о том, что хотелось самому узнать о землянах.
Маркд оказался сыном сына — внуком по-земному — тех, кто впервые высадился на Зрыыре: Дангкха и Эгхьи. Они должны будут прилететь через десять лет. Дед Маркда, Дангкх, кроме освоения этой планеты сделал и великое открытие: гиперструктуры пространства-времени.
Маркд был и первым рожденным на Земле в семье. А вторым его брат Эригкх, который тоже прилетит через десять лет. Остальные, кто родился в семье, пока еще маленькие.
— Почему ты говоришь: те, кто родился в семье? Что: не все родились в них?
— Ну, да: некоторых родили не их матери, а специальные роженицы — таких больше.
Так, так! И Конбр сразу спросил:
— Это малоспособные женщины, которые не могут заниматься умственной работой?
— Наверно: их поэтому называют «неполноценными».
— Неполноценными?
— Ага. У вас таких, наверно, нет?
— Почему? Есть тоже: у нас дети не рождаются их генетическими матерями. Так выгодней: понимаешь?
— Что в этом хорошего: ни отца, ни мамы? Кто ж тебя любить тогда будет? Нет: уж лучше не надо! — и Конбр решил пока не спорить.
— А что: «неполноценные» бывают только роженицами?
— Не-ет: еще и донорами, вот. А это уже страшно.
— Почему?
— Потому что их убивают, а их органы хирурги пересаживают другим — «полноценным».
«У нас ведь тоже это делали, пока не нашли более выгодным использовать стволовые клетки», подумал Конбр перед тем, как задать следующий вопрос:
— А эти «неполноценные» родились от других «неполноценных», да?
— Не-ет: только некоторые. Остальные, которых было гораздо больше, становились такими после отбраковки. Ну, те, которые плохо учились тогда.
— Тогда?
— Когда она еще была.
— А сейчас нет?
— Нет: отменили — Дед добился. Потому что это было несправедливо: так Деду Лал сказал, который погиб здесь. Его именем Дед и Баба папу моего потом назвали. А меня именем того, кто умер, потому что отказался, чтобы ему пересадили сердце донора.
Конбру хотелось спросить еще многое, но решил, что более точные сведения лучше будет получить не от него.
Координатор Конбр мог, оказывается, неожиданно удивить. Настоящий гений, сухой и суровый, отрекшийся от всего, что не входило в круг его научных интересов, показался вдруг иным, когда, связавшись с Лимом, начал разговор в необычном тоне.
— Премногоуважаемый Лим! Это правда, что непосредственное общение доставит большее удовольствие, нежели с помощью связи?
— Почему ты это спрашиваешь, достопочтенный?
— Просто захотел проверить то, чем ты восхищаешься. Предлагаю встретиться у обелиска землян. Через двадцать три минуты. Уж будь добр, не опаздывай, пожалуйста.
И это Конбр — тот, который неизменно относился ко всему, что видел у землян, как к каким-то детским забавам. Но в то же время безразлично, почему-то, в отличие от многих других, к его, Лима, постоянному общению с землянами. Странно всё это!
… Появились у обелиска землян одновременно: минута в минуту. Отстегнули вертолеты, и Конбр молча показал на вход в пещеру. Молчал почему-то, пока они пешком двигались внутрь по извилистым узким коридорам. Остановился, только когда очутились среди белых колонн, и сразу повернулся к Лиму.
