Конбр не ответил. Но Дан и не ждал ответа. Оба молчали, глубоко задумавшись.
Совсем стемнело, звезды усыпали небо, когда жены, Эя и Валж, оторвали их от раздумий, позвав спать.
Придя после зарядки и завтрака к месту их вчерашнего разговора, Дан застал уже давно, похоже, сидевшего там в ожидании его Конбра. Который сразу сразу нетерпеливо задал вопрос:
— Но почему же тогда… Понимаешь, я так и не заснул: думал, почему всё так совпало по времени. Как будто совсем не случайные совпадения с, как кажется, ничтожно малой вероятностью, а что-то совсем другое. Почему?
— Ты о чем, брат?
— Две обитаемые планеты, находящиеся в совершенно разных созвездиях нашей Галактики, мудрые обитатели которых встречаются можно сказать точно в нужное время. Земляне, остановив на своей планете губительный процесс движения к смене себя бесчувственными суперроботами, затем помогают обитателям Гардрара остановить этот же жуткий процесс почти уже на краю.
Ведь подумать: всего миллион «мудрых», отобранных из десяти миллиардов «недолюдхов», невероятно огромный остаток которых безо всяких сожалений «ликвидируется». Безумное соотношение!
И усиливающееся этическое вырождение тех, кто пока еще управляет суперроботами, чей искусственный интеллект не прекращает приближаться к человеческому. Гениальные интеллектуалы, больше похожие на диких хищников: в погоне за славой и номером готовые в любую минуту перегрызть друг другу горло. Не сравнимые с землянами даже в обращении к другим: насколько корректными были выражения оппонентов во время вашей великой дискуссии в сравнении с грубыми выражениями на аналогичном нашем суде — не только обвинителя и судей, но и мои с Горглом.
Мы уже быстро двигались к концу нашей цивилизации как человеческой: надвигающееся преобладание интеллектуальных роботов и усиливающаяся борьба между собой «мудрых», которые вот-вот неизбежно должны уже стать последними. Но на самом почти краю губительный процесс останавливается почему-то внезапным появлением вас, преодолевших то же самое в самом начале.
Так почему? Не похоже ли на то, о чем рассказывала Лейрлинд: «бога из машины» в древнем театре, который вдруг появлялся в конце действия вроде ни с того ни с сего, чтобы разом решить все проблемы и сделать счастливой развязку пьесы? Только если там это всего лишь актер, то здесь…
— Тот, кто держит под контролем Вселенную, хочешь сказать?
— Но если да, то почему не сделал то же самое Он в начале? Или, вообще, допустил?
— Ты сам ответил на этот вопрос. Вчера: когда не сшиб с руки щелчком мирмекса, укусившего тебя. «Может ли быть дано нам это: до конца понять Вс-вышнего?»: это ты сказал.
— То есть, признать, все-таки, непостижимость мудрости Его: покорно смириться с этим?
— Но ведь ты уже веришь, что Он есть?
— Как могу я отрицать то, что кажется мне очевидным? Ведь произошедшее с нами, людхами, представляет слишком убедительный аргумент в пользу Его существования.
— Несомненно. И еще другое: «Библейский Код — неопровержимое математическое доказательство Б-га». Сказал тот, кто его открыл: Рипс.
— Поэтому уже веришь в это и ты.
— Ты прав: верю, конечно.
— Неужели же её никогда не было у нас, гардрарцев: веры в Единого? Только те ужасные боги-чудища, о которых, оказывается, сохранялись предания у наших «примитивных»?
— Ты же мне сказал вчера, что у вас были уничтожены религиозные книги, и осталась лишь память об ужасных капищах, где сжигались бесчисленные жертвы грозным богам космоса. О преданиях, которые сохранили «примитивные», ты, почему-то, сказал лишь сейчас. Можешь тогда рассказать мне поподробней?
— Понимаешь, я ведь и сам узнал про эти предания только сегодняшней ночью. От моей Валж.
Дело в том, что она, проснувшись в середине ночи, увидела, что я не сплю. Забеспокоилась, спросила: почему? Хотела что-нибудь дать мне выпить, чтобы уснул, но я знал, что мои неотвязные мысли не дадут мне. Попросил её:
— Лучше поговори со мной, — надеялся, что разговор с ней сколько-то отвлечет меня от них.
— Хорошо, давай поговорим, хороший мой. А о чем? — И неожиданно для себя я спросил её:
