Он забыл все, но не запах. И этот запах снова был рядом; пахло паленым мясом.
Люси озабоченно вглядывалась в его лицо. Она боялась, что обращение в этот раз слишком глубоко внедрилось в организм Мартела:
— Тебе нужно отдохнуть, милый.
— Убери вон… этот… запах… — прошептал он.
Люси не сказала ни слова. Она выключила смеллер и бросилась к кондиционеру, чтобы впустить свежий воздух.
Мартел поднялся, уставший и ожесточенный (индикаторы были в порядке, и только сердце билось учащеннее, а стрелка нервного подблока подкралась к отметке «Опасность».) Он медленно заговорил:
— Прости меня, Люси. Мне не следовало обращаться. Во всяком случае, так скоро. Но я должен иногда выходить из своего состояния. Как иначе мы можем быть вместе? Как иначе я могу становиться человеком — слышать собственный голос, ощущать жизнь, пульсирующую в жилах? Я люблю тебя, дорогая. Неужели я никогда не смогу быть рядом с тобой?
— Но ведь ты сканнер.
— Я знаю, что я сканнер. Ну и что же?
И Люси начала повторять слова, которые произносила и раньше тысячи раз, чтобы ободрить его и себя:
— Ты храбрейший из храбрых, искуснейший из искусных. Все человечество преклоняется перед сканнерами за то, что они воссоединяют колонии Земли. Сканнеры — покровители хаберменов. Они хозяева открытого космоса. Они помогают людям выжить там, где это невозможно. Они самый уважаемый отряд живых существ на Земле, и даже Повелители Содействия преклоняются перед ними!
С горечью Мартел возразил ей:
— Люси, мы все это слышали и раньше. Но как возместить…
— Сканнеры трудятся не ради возмещения. Они великие стражи человечества. Неужели ты забыл об этом?
— Но наша жизнь, Люси? Что тебе с того, что твой муж — сканнер? Почему ты вышла за меня замуж? Ведь я становлюсь человеком только после обращения, А все остальное время ты знаешь, что я — машина. Человек, которого превратили в машину. Человек, который умер, а потом воскрес, чтобы исполнить какой-то долг, Неужели ты не понимаешь, чего мне не достает?
— Понимаю, милый. Конечно, понимаю.
— Ты думаешь, я помню свое детство? Думаешь, я помню, что значит быть человеком, а не хаберменом? Испытывать настоящую человеческую боль вместо того, чтобы ежеминутно проверять по блоку, жив ли ты еще? Как я узнаю о своей смерти? Ты думала об этом, Люси?
Она не поддержала его, а лишь спокойно предложила:
— Сядь, милый. Я дам тебе чего-нибудь выпить. Ты слишком возбужден.
Но Мартел выпалил, автоматически сканнируя:
— Нет! Послушай меня! Ты представляешь, что такое быть в открытом космосе с экипажем, который полностью зависит от тебя? Неужели ты думаешь, что так приятно — сканнировать день за днем, месяц за месяцем? Агония космоса пронизывает каждую клеточку твоего тела, просачиваясь через блоки хабермена. Мне приходится выводить людей из коматозного состояния — и они ненавидят меня за это. Я понимаю их: боль космоса ужасна. А ты видела, как сражаются хабермены и как их блоки заклиниваются на отметке «Перегрузка»? И после этого ты смеешь упрекать меня в том, что я хоть два раза в месяц хочу побыть человеком?
— Я не упрекаю тебя, милый. Давай будем наслаждаться твоим обращением. Садись и выпей.
Мартел сел, закрыв лицо руками. И пока Люси делала ему коктейль, он с горечью думал: «Зачем она вышла замуж за сканнера?».
В тот момент, когда Люси поднесла ему бокал, зазвонил видеофон. Они вздрогнули. Видеофон был отключен, но он звонил: наверное, работала система экстренного вызова. Мартел подошел к аппарату и включил изображение. Перед ним был Вомакт. Сканнерская выучка Мартела сработала безошибочно. Не успел Вомакт открыть рот, как он уже сообщил ему самое главное:
— Нахожусь в обращении. Занят. — И выключил аппарат. Видеофон зазвонил снова. Люси нежно сказала:
— Не волнуйся, милый, я все узнаю сама. Не подходи!
Никто не имеет права тревожить сканнера, если он обращен. Старик это знает.
Видеофон продолжал звонить. Мартел с яростью бросился к аппарату и включил изображение. На экране снова появился Вомакт. И прежде чем Мартел успел заговорить, Вомакт вошел в контакт с его сердечным подблоком. Сканнер подчинился дисциплине:
