— Услышали шум… выбежали, видим — вас нет… Эйвери говорил, остаться, но… рорванцы пытались остановить нас, мы прорвались… Мы решили, а на самом деле… Что случилось?
Лоренцен не ответил. Он полз впереди всех, направляясь к месту, где была наиболее густая тень. Здесь несколько деревьев образовывали круг — почти сплошная баррикада. Они проскользнули между стволами и ветками и направили свои автоматы в трех направлениях.
Началось нападение рорванцев, через какое-то мгновение все превратилось в огонь и гром, вопли и стоны, золотоглазые тени выскакивающие из теней, падающие вновь. Кто-то бросил пару гранат, но они разорвались снаружи баррикады. Автоматы людей гремели. Свистели пули рорванцев, начал работать второй пулемет — настоящая буря смерти.
Но атака захлебнулась, атакующие подались назад, растворяясь в лунной тьме. Раненые чужаки отползали в сторону подальше, мертвые лежали там, где их застала смерть. Резкий запах дыма ощущался в холодном воздухе.
Безмолвие, казалось, тянулось целую вечность. Затем из темноты раздался человеческий голос:
— Давайте поговорим?
Это был голос Эйвери.
— Хорошо, — сказал Джаммас-луджиль. — Приходи один.
Луна поднялась выше, ее длинный косой луч осветил психолога, выступившего из-за дерева. Рорванцев не было видно и не было слышно: они лежали, окружив рощу. И после шума битвы казалось, что тишина опустилась на весь мир.
Эйвери подошел к кругу деревьев и посмотрел на стволы винтовок.
— Можно мне войти? — мягко спросил он.
— М-м-м… да, думаю, можно, — проговорил Джаммас-луджиль.
Психолог протиснулся между стволами. Глаза Лоренцена привыкли к темноте, и он смутно видел лицо Эйвери, видел выражение ужаса на его лице; тот же ужас дрожал в голосе психолога.
— Что вы хотите? — резко спросил астроном.
— Хочу знать, отчего вы все сошли с ума и зачем вы обрушились на своих хозяев — дружественных туземцев?
Джаммас-луджиль сардонически рассмеялся. Торнтон пожал плечами и пробормотал:
— Они оказались не очень дружественными, когда убили Фридриха фон Остена.
Лоренцен дополнил ответ:
— Они не туземцы, и вы знаете это не хуже меня. Вы должны знать! Или вы один из них, только замаскированный?
— О чем вы говорите? — закричал Эйвери. — Вы сошли с ума!
— Кончайте, — устало сказал Лоренцен. В нескольких жестких словах он рассказал о своих выводах. — И то, что произошло сейчас, подтвердило мои выводы, — закончил он. — Они засекли нашу передачу. Они производят автоматическое оружие не хуже нашего. И они пытались убить нас, чтобы мы не смогли передать сообщение на базу.
Торнтон присвистнул и крепко сжал губы. Эйвери устало кивнул.
— Ладно, — без всякого выражения сказал он. — Что вы передали в лагерь?
— То, что сказал вам.
— У вас на это не было времени. Азбукой Морзе.
Лоренцен восхитился мозгом, скрывавшимся за этим невыразительным лицом.
— Вы правы, — сказал он. — Мы передали, что у нас столкновение с туземцами, и что рорванцы вовсе не туземцы. Но этого вполне достаточно, Гамильтон сумеет сложить два и два, так же как и я.
— Вы должны сказать об этом рорванцам, — добавил Торнтон. — Если они убьют нас, то шлюпки из лагеря не оставят тут камня на камне.
Внезапно Эйвери разъярился. Он сжал кулаки, стоя в центре их группы, и сплюнул на затененную землю.
— Вы глупцы! Вы слепые идиоты! Как вы не понимаете, рорванцы правят галактикой. Вы выступаете против Галактической Империи!
— Сомневаюсь, — прошептал Джаммас-луджиль.
— Вызовите лагерь вновь. Скажите, чтобы они оставались на месте. У них не будет ни одного шанса. Рорванская наука на десять тысяч лет опередила земную. — Голос Эйвери стал спокойнее, но говорил он по-прежнему быстро. — Возможно, еще не поздно возместить ущерб. Если вы поможете мне, поддержите рассказ, который удовлетворит Гамильтона, все еще можно будет уладить. Но Солнечная система никогда не должна узнать о своем истинном положении. Я объясню все позже, объясню только вам троим. А теперь действуйте, быстрее! Остановите шлюпки!
Он почти убедил их. Джаммас-луджиль опустил оружие и полуобернулся к передатчику. У Торнтона от изумления отвисла челюсть.
