— А люди? — спросила Юна. — Людей вы нашли?
— Нашли, — сказал он. — Сейчас я вам покажу. Включите экран.
Я нажал клавишу, и мы увидали бесконечный полутемный коридор. По стенам, с двух сторон, тянулись какие-то полки или нары, а на них лежали рядами странные длинные неподвижные предметы, напоминающие свернутые ковры.
— Дайте увеличение, — сказал он.
Предметы стали приближаться, ж вдруг я разглядел человеческое лицо, второе, третье, четвёртое…
Они все лежали на боку, вплотную друг к другу, видимо, для максимальной экономии места, и на затылке у каждого поблескивал металлический гребень.
— Они мертвые? — с трудом проговорил я.
— А это как считать, — сказал Аллан. — По-видимому, Машина готовилась к захвату новой планеты, это сопряжено с сильными ураганами, магнитными бурями, и людей она решила сохранить. Видите, как заботливо, как экономно она уложила их в подземных штольнях. Они сами спускались сюда, сами укладывались и погружались в летаргическое состояние. Она могла делать с ними все, что хотела…
— А теперь? Что же теперь? Ведь ее власти больше не существует?
— Да. Но и разбудить их некому. Она одна знала, как это сделать…
— Значит… Этот человек пожертвовал собой напрасно? Он их не спас?
— Я считаю, что спас, — сказал Аллан. — Спас от чего-то худшего. Пусть они еще не люди, но уже не рабы.
— Аллан, а есть какая-нибудь надежда? — Юна, волнуясь, заглядывала в его лицо. Он погладил ее гол осы и впервые за все это время улыбнулся.
— Есть надежда. Вот разберемся, что это за состояние, и попробуете прервать действие импульса, который она все еще продолжает посылать… — Потом он снова обернулся ко мне. — Я слышал, на юбилейной сессии будут слушать проект создания Всемирного Кибернетического Центра?
— Да, есть такой проект.
— Я вас очень прошу, Виктор, когда вы будете выступать по проекту, покажите им вот это!
И он кинул на пульт передо мной блестящий изогнутый гребень с высокими зубцами по верхнему краю…
1
О, если бы покой маячил нам вдали
И мы когда-нибудь к нему прийти б могли!
О, если бы в веках, как зелень луговая,
Мы расцвели опять из глубины земли!
Голос Аллана звучал глухо, казалось, он срывался с утёса и падал вниз, туда, где под нами рокотало ночное море. Мы стояли почти на самом краю — стеклянные створки галереи были раздвинуты, буйное звездное небо обнимало нас со всех сторон, мы словно висели в нем, а под нами, невидимое, но ощутимое, неумолчно шумело море.
Аллак прислушался к его невнятному рокоту, потом спросил:
— Вы знаете, когда написаны эти стихи?
— Лет тысячу назад, наверно? Омар Хайям, если не ошибаюсь.
— Да… Но они могли быть созданы и две тысячи лет назад, и десять тысяч… Потому что этот вопрос волнует человечество с того самого дня, как человек стал осознавать себя и окружающий мир.
— Пожалуй, и сейчас этот вопрос не снят с повестки дня, — сказал я. — Да и вряд ли будет снят вообще, Наверно, есть вопросы неисчерпаемые. Каждое поколение отвечает на них по-своему. Но никто никогда не решит до конца. Вероятно, в нем, в этом вопросе, заложена вся движущая сила человеческого разума.
— Возможно. — Аллан нагнулся, подобрал со склона камешек и зашвырнул далеко в море. Мы долго ждали, но не услышали ни малейшего всплеска. Только ровный, вечный, невозмутимый шум моря. Камешек словно растворился во тьме. Словно его никогда не было.
— Вот так исчезал человек, — сказал Аллан. — Жил среди людей, ходил, работал, любил, творил — и вдруг исчезал бесследно, словно его никогда и не было. Оставались его дела, его дети, вещи и идеи, им созданные, а его самого уже не было, и нигде никогда он не повторялся. Это всегда было мучительной загадкой для людей, и это породило легенды и мифы во всех религиях — о загробном мире, о переселении душ — люди не хотели мириться с тем, что человек может исчезнуть бесследно.
— Вы говорите: «исчезал», «было», «не хотели мириться»… Разве сейчас не так?
— Не совсем так.
— Что вы имеете в виду? То, что мы знаем: нет загробного мира? Или знаем теперь уже наверняка, что нет жизни во всей солнечной системе, кроме Земли… Разве от этого легче? По-моему, еще острее мы ощущаем утрату, когда уходят в ничто живые люди. Почему они уходят? Куда? Простите, я, кажется, начинаю говорить словами вашего Омара Хайяма…
